Игра в безумие

— Я не упрекаю. Но городишко кажется мне ужасным. Чувствую, он принесет нам несчастье.

— Не узнаю тебя. Ты стала суеверна?

— Говорю тебе, Поль, если опять будет так, как с Моникой, я от тебя уйду.

Никогда еще она так не говорила, отчасти чтобы не нарушать неписаный договор, что они оба никогда не дают волю чувствам, отчасти потому, что знала взрывную реакцию Поля, но все равно ее так удивило, когда он упал на колени, расплакался и поклялся, что покончит с собой, если она его бросит. И все это вперемежку с обещаниями и туманными невразумительными намеками, что на фирме его кто-то подсиживает. Через десять минут она согласилась, чтобы назавтра он внес залог за «Плющ» — так назывался дом.

Лежа потом в отдельной постели, тихо повторила про себя адрес: вилла «Плющ», Кингсуорт-авеню, Роули. Ясно было, что Поль добился, чего хотел, и вот теперь она пыталась понять, почему так возражала против переезда в Роули. Ведь разумно держаться поближе к начальству, да и не все ли равно, где жить? Прошло уже два месяца с их последней неудачной попытки заняться любовью, и в полусне она представила, что с ней, в постели — двадцатилетний парень, темпераментный, настоящий брюнет. Шептал слова, которых она не понимала, но все равно шептала что-то в ответ. Уснувший Поль зашевелился и застонал.

Глава III ЛОУСОНЫ

Боб Лоусон нажал кнопку на резной деревянной панели. Та отодвинулась вверх, изнутри появилась полка с бутылками и бокалами. Лоусон, с удовольствием наблюдавший за операцией, налил две большие порции виски, подал одну Валери и спросил:

— Что ты имеешь в виду, что странное?

— Не спрашивай, я не знаю. Но есть в нем что-то странное.

— Поль легко находит контакт с людьми. Это его профессия. Так почему ты не хочешь, чтобы он жил по соседству? И опять же удобно — завод поблизости.

— Ну ладно.

— И вообще, как бы я ему мог помешать?

— Не нужно было поддерживать его идею.

— Все уже решено, они внесли залог.

Лоусоны были высоки ростом, хороши собой. Он — метр восемьдесят пять, она на семь сантиметров ниже. Лоусон, уроженец севера, который, приехав на юг, сделал неплохую карьеру, чем-то напоминал пирата, несмотря на прекрасный прямой нос и элегантные волны поседевших волос, которые он укладывал раз в месяц. Валери, на десять лет моложе, была розовощекой блондинкой с фигурой как песочные часы. Пышущая здоровьем, крепкая, в своем роде весьма привлекательная, она все же чем-то напоминала веселого поросенка.

— Надо бы пригласить их на ужин, представить кое-кому из знакомых.

— Думаешь, они впишутся в наше общество? — Когда он рассмеялся, покачала головой. — Это не смешно. Ручаюсь, она женщина со странностями. Не удивлюсь, если окажется вегетарианкой. — Валери была большой любительницей бифштексов с кровью. — Оба они какие-то странные.

Муж издал характерный звук, что-то среднее между молодецким ржанием и поросячьим хрюканьем.

— В ближайшую неделю можешь смело приглашать их на ужин, все будет в порядке. Где Салли?

— На теннисе.

Удовлетворенно кивнул. Дочь занялась делом. Боб Лоусон был в Роули председателем теннисного клуба. Еще он был председателем крикетного клуба, вице-председателем любительского театрального союза и союза ветеранов войны. Общественная деятельность была его коньком.

Салли Лоусон была так же высока и стройна, как и ее родители. Играя в паре с секретарем клуба Питером Понсоби против Рэя Гордона и Луизы Олбрайт, летала по площадке, резала мячи от задней линии, вытягивала совершенно не берущиеся мячи, мощно подавала. Когда они выиграли сет шесть — два, Питер ее обнял.

— Ты просто великолепна. Полагаю, мы все заслужили по стакану чего-нибудь холодненького.

В буфете он продолжал:

— Рэй просто вне себя, совершенно вне себя. Но пусть и он хоть раз узнает горечь поражения. — И тем же тоном спросил: — Рэй, что ты будешь? Я как раз говорил Салли, что она играла изумительно.

Рэю Гордону было двадцать пять лет, и когда-то он играл за графство. Некрупный, но темпераментный, работал репортером в местной газете. Мило признал, что удары Салли удавались. Когда Луиза Олбрайт вышла из раздевалки, Рэй взял ее за локоть и заявил, что он воздержится, если Питер не возражает. Салли многозначительно подмигнула. Потом Рэй и Луиза ушли вместе, и было слышно, как на улице взревел его «триумф спитфайр».

— Кое-кто слишком расстраивается.

У Питера было круглое личико ангелочка с двумя разочарованными складками от носа к подбородку. Все еще холост, хотя уже за сорок, и некоторые члены клуба считали его гомосексуалистом. В разговоре мог быть забавным или утомительно болтливым, как на чей вкус.

— Между ними, говорят, что-то есть. Но ведь ей гораздо больше восемнадцати, правда. Я думал, ты и Рэй…

— Не стоит так много думать, дорогой, тебе это вредно.