Игра в бисер

– Молодого господина? – с видимым удивлением спросила девушка, но тут же быстро удалилась, а хозяин дома проводил друга в отведенную для гостя комнату и с увлечением начал ему рассказывать, как он все обдумал и приготовил к приезду Кнехта и к его совместной жизни с Тито. Все устроилось так, как желал Кнехт, даже мать Тито после некоторого сопротивления поняла справедливость его требований и подчинилась им. У них была небольшая дача в горах, названная Бельпунт и живописно расположенная на берегу озера; там Кнехт со своим воспитанником поживут некоторое время, заботиться о них будет старая экономка, она уже на днях туда уехала, чтобы все подготовить. Разумеется, там они пробудут недолго, самое большее до прихода зимы, но именно на первое время такое уединение будет им обоим только полезно. Ему, Плинио, это приятно еще и потому, что Тито очень любит горы и Бельпунт, всегда рад пожить там и согласился на это без возражений. Дезиньори вспомнил, что у него есть папка с фотографиями дома и окрестностей; он повел Кнехта в свой кабинет, начал быстро искать, нашел, раскрыл папку и принялся показывать фотографии и рассказывать гостю о доме, о комнате в крестьянском стиле, о кафельной печи, беседке, купальне у озера, водопаде.

– Нравится тебе? – допрашивал он его настойчиво. – Будешь ли ты себя там хорошо чувствовать?

– Почему же нет? – ответил Кнехт спокойно. – Но где Тито? Прошло уже много времени, с тех пор как ты за ним послал.

Они поговорили еще немного о том, о сем, потом послышались шаги, дверь отворилась и кто-то вошел: это был не Тито и не посланная за ним служанка. Это была мать Тито, госпожа Дезиньори. Кнехт встал, чтобы поздороваться с нею, она протянула ему руку, улыбнулась несколько принужденной улыбкой, и он заметил, что этой улыбкой она старается скрыть какую-то заботу или огорчение. Не успела она сказать гостю несколько приветственных слов, как уже повернулась к мужу и поспешила высказать мучившую ее новость.

– Какая неприятность! – воскликнула она. – Представь себе, мальчик исчез, его нигде не нашли.

– Ну, наверное, вышел пройтись, – успокаивал ее Плинио, – сейчас вернется.

– Боюсь, что это не так, – сказала мать. – Его нет с самого утра. Я давно заметила его отсутствие.

– Почему же я только сейчас узнаю об этом?

– Я с минуты на минуту ждала его возвращения и не хотела напрасно тебя тревожить. Сначала я и не предполагала ничего худого, думала, что он вышел погулять. Но когда он не явился к обеду, я начала беспокоиться. Ты тоже не обедал дома, иначе ты сразу бы все узнал. Но я и тут себя уговаривала, что он просто по небрежности так долго заставляет меня ждать. Оказывается, дело не в этом.

– Разрешите спросить, – заговорил Кнехт, – молодой человек знал о моем скором приезде и о ваших планах относительно нас обоих?

– Разумеется, господин Магистр, и он был по видимости доволен этими планами, во всякое случае, он предпочитает получить такого учителя, как вы, нежели снова быть отправленным в какую-нибудь школу.

– Ну, тогда все в порядке, – заметил Кнехт. – Ваш сын, синьора, привык к большой свободе, особенно за последнее время, и перспектива попасть в руки воспитателя и укротителя, естественно, отнюдь ему не улыбается.

Вот он и улетучился в такую минуту, когда его еще не сдали с рук на руки новому наставнику, надо полагать, не столько надеясь избежать предназначенной ему участи, сколько имея в виду, что он ничего не проиграет, выгадав время. Помимо этого, ему, очевидно, хотелось натянуть нос и родителям, и только что нанятому педагогу, а заодно дать выход раздражению против всего мира взрослых и учителей.

Дезиньори понравилось, что Кнехт не воспринял этот инцидент трагически. Но сам он был сильно расстроен и озабочен, любящему отцовскому сердцу уже мерещились все мыслимые опасности. Кто знает, может быть, Тито всерьез решил убежать, может быть, даже задумал учинить над собой дурное? Да, все, что было неправильно или упущено в воспитании мальчика, теперь мстило за себя, как раз в ту минуту, когда родители надеялись поправить дело.

Вопреки совету Кнехта, он настаивал на том, что надо предпринять какие-то шаги; не в силах покорно и бездеятельно ожидать удара, он взвинтил себя до высшей степени нетерпения и нервной возбужденности, чем вызвал молчаливое осуждение своего друга. Поэтому решено было послать слуг в несколько домов, где Тито бывал у своих сверстников и товарищей. Кнехт обрадовался, когда госпожа Дезиньори вышла, и он остался с другом наедине.