Игра в бисер

Вот какую историю я хотел рассказать тебе. Я слышу, что ты плачешь. Плачь, тебе станет легче. И уж раз я так распустил язык, окажи мне любезность, выслушай еще кое-что и сохрани это в сердце: человек – странное существо, на него нельзя полагаться, и поэтому вполне возможно, что те искусы и страдания станут терзать тебя снова и попытаются тебя победить. Да пошлет тебе тогда господь наш такого же ласкового, терпеливого и утешного сына и питомца, какого он даровал мне в твоем лице! Что же касается сука, о котором заставлял тебя тогда мечтать искуситель, и смерти несчастного Иуды Искариота, то могу сказать тебе одно: это не только грех и глупость – уготовлять себе подобную смерть, хотя нашему Спасителю ничего не стоит простить и этот грех. Кроме того, еще ужасно жаль, если человек умирает в отчаянии. Отчаяние бог посылает нам не затем, чтобы убить нас, он посылает нам его, чтобы пробудить в нас новую жизнь. А когда он посылает нам смерть, Иосиф, когда он освобождает нас от земли и от тела, то это большая радость. Получить разрешение уснуть, когда ты устал, и сбросить бремя, которое ты нес очень долго, – это дивное, чудесное дело. Как только мы выкопали могилу – не забудь о пальме, которую ты должен посадить на ней, – как только мы начали копать могилу, я стал веселей и довольней, чем был много лет. Я долго болтал, сын мой, ты, наверно, устал, ступай в свою хижину. С богом!

На следующий день Дион не вышел на утреннюю молитву и не позвал Иосифа. Когда тот, испугавшись, тихо прошел в хижину Диона и к его ложу, он увидел, что старец скончался и лицо его озарено детской, тихой, лучистой улыбкой.

Он похоронил его, посадил на могиле дерево и дожил до того года, когда это дерево принесло первые плоды.

Индийское жизнеописание

Один из властителей-демонов, которые во множестве неистовых битв Вишну с демонами пали от луноподобного лика Вишну, или, вернее, Рамы – части Вишну, принявшей человеческий облик, – снова вступил в круговорот перевоплощений, звался Раваной и жил на великой Ганге воинственным властелином. Он был отцом Дасы.[55] Мать Дасы умерла рано, и как только ее преемница, красивая и честолюбивая женщина, родила властителю сына, маленький Даса стал ей поперек дороги; вместо него, первородного, она мечтала увидеть некогда властелином своего собственного сына Налу, и поэтому она старалась отдалить от отца Дасу и при первом удобном случае убрать его с пути. Однако ее затея не укрылась от одного из придворных брахманов Раваны, от сведущего в жертвоприношениях Васудевы, и этот умный человек сумел расстроить ее. Он пожалел мальчика, а кроме того, ему казалось, что маленький принц унаследовал от матери благочестивость и чувство справедливости. Он приглядывал за Дасой, чтобы с ним ничего не случилось, и ждал лишь случая, чтобы отнять его у мачехи.

У раджи Раваны было стадо посвященных Брахме и считавшихся священными коров, чье молоко и масло часто приносилось в жертву этому богу. Им были отведены лучшие в стране пастбища. Один из пастухов этих посвященных Брахме коров явился однажды ко двору, чтобы сдать груз масла и сообщить, что в местах, где до сих пор паслось стадо, ожидается засуха, отчего они, пастухи, решили погнать его дальше к горам, где и в самое сухое время не будет недостатка в источниках и свежем корме. Брахман доверился этому пастуху, которого давно знал, это был славный и надежный человек, и когда на следующий день маленький Даса, сын Раваны, исчез, словно в воду канул, единственными, кто знал тайну его исчезновения, были Васудева и пастух. А мальчика пастух повел к холмам, там они нашли медленно передвигавшееся стадо, и Даса, всей душой сойдясь с пастухами, стал расти пастушонком, помогал стеречь и гнать коров, научился доить, играл с телятами, лежал под деревьями, пил сладкое молоко, и его босые ноги были всегда выпачканы навозом. Ему это нравилось, он узнал пастухов и коров и их жизнь, узнал лес, его деревья и плоды, полюбил манго, лесную смокву и дерево варингу, вытаскивал сладкий корень лотоса из зеленых лесных прудов, носил по праздникам венок из красных цветов огневицы, научился остерегаться лесного зверья, избегать встреч с тигром, дружить с умной мангустой и веселым ежом, пережидать время дождей в шалаше, где мальчики играли в детские игры, пели стихи или плели корзины и циновки. Даса не совсем забыл свой прежний дом и свою прежнюю жизнь. Но вскоре они стали для него чем-то вроде сновидения.