Игра в четыре руки

А понимать это надо так, что мы имеем бонус. Причем — чертовски важный бонус. Уж не знаю, где тут курица, а где яйцо, был ли флешбэк следствием налаживания контакта общения или, наоборот, стал толчком к нему, но факт есть факт. Теперь у нас получается не просто обмениваться «подталкиваниями», ощущениями, намеками, но и общаться напрямую.

А может, сам флешбэк — следствие того, что я дал «реципиенту» доступ к моей памяти? А что, вполне себе версия: он просматривает ее и как бы собирает заново, то есть делает то, до чего у меня самого никак не дойдут руки. Текучка заедает, хе-хе…

В общем, мы сумели поговорить. Недолго и не слишком вразумительно, но ведь лиха беда начало. Разговор этот вымотал обоих почище самого флешбэка, но Женькину фразу, произнесенную перед тем, как мы оба провалились в сон, я расслышал хорошо:

— Пожалуйста, только не надо больше так делать — силой выкидывать меня из меня…

Среда, 6 сентября 1978 г.

Ул. Онежская.

Новое утро.

Удивительно, но трудности диалога двух наших личностей рассеялись вместе со звонком будильника. Потому что уже в ванной, за обязательным утренним туалетом мы с альтер эго попробовали поболтать и выяснили, что не испытываем при этом особых трудностей. Больше всего диалог походил на телефонный разговор. Или, скажем, на беседу людей, совместно занятых достаточно сложным делом.

Хороший пример: раллийный экипаж на каком-нибудь «Даккаре». Есть пилот и есть штурман. В каждый конкретный момент нагрузка на них сильно различается, но ведущим в этой паре все равно является пилот. Что не мешает им беседовать по ходу гонки, в том числе и на тему управления общим транспортным средством. Когда же нагрузка на одного из них резко возрастает — скажем, особенно сложный поворот, или штурман должен быстро выбрать новый вариант маршрута, — то он может и выпасть на время из беседы. Или ограничится тем, что будет слушать рассуждения напарника.

И вот что у нас получилось:

Я: «Ладно, договорились, я пока не лезу. Но если понадобится помощь — имей в виду, я всегда готов, как юный пионер. Ты только пропусти, а дальше уж я сам…»

Женька (хихикая): «Это как в анекдоте про вьетнамского летчика?»

«В каком это анекдоте?» — машинально спрашиваю я и тут же вспоминаю.

Да вы наверняка слышали:

«Поставили наши во Вьетнам новейшие МиГи. Инструктируют летчика-истребителя по имени… скажем, Сунь Хунь Чай:

— Управление простое. Если плохо будет, жми первую кнопку. Если хуже — вторую. Если совсем кранты — вот эту, красную.

Ну, сел Сунь Хунь Чай и полетел. Навстречу — „Фантом“.

„Ой, плехо“, — думает Сунь.

Нажал первую кнопку. Пых! „Фантома“ как не бывало. Порадовался, летит дальше. Навстречу — звено „Фантомов“.

„О, хузе“, — понимает Сунь.

Нажал вторую кнопку, те и попадали. Полет продолжается. Навстречу — уже целая эскадрилья „Фантомов“.

„Ну, все…“ — думает Сунь Хунь Чай и нажимает красную.

Сзади кто-то хлопает его по плечу:

— А ну-ка, косоглазенький, подвинься, сейчас мы их…»

Сам, прошу заметить, вспомнил, без подсказки. Или это опять штучки общей памяти?

Завтрак. «Овсянка, сэр!» — проинструктированный мною Женька приводит маму в восторг анекдотом про британского лорда и наводнение на Темзе. А дальше: «Вы слушали Пионерскую зорьку», «реципиент» (вполне на этот раз выспавшийся) хватает собранную с вечера сумку и выбегает из дома.

Маршрут выбирается в обход — дольше минут на пять, зато меньше вероятность встретить одноклассников. Нет, мы никого не боимся, просто тогда придется здороваться и дальше идти вместе. А нам сейчас есть с кем поговорить.

Я: «Слушай, третьим уроком русский. Пусти порулить, а? Очень хочется с Галиш… с Галиной Анатольевной хоть после урока поговорить».

Женька: «Успеется. Договорились же, ваша сегодня будет тренировка».

Я: «Да брось ты выкать. В конце концов, я — это ты».

Женька: «Хорошо. Тренировка ваш… твоя. А в школе я буду главный. Это мне надо учиться, а ты и так все знаешь. Ну и дров вчера достаточно наломал, ребята неделю еще будут вспоминать…»

Тут он прав, причем по обоим пунктам. Особенно насчет дров — их было наломано от души, и с завучихой, и на уроке истории… Жалкие мальчишеские выходки, недостойные шестидесятилетнего мужика. А перед Гешей-то как стыдно, и не передать… Впрочем, он, конечно, ничего не понял и воспринял происходящее именно так, как я и рассчитывал: как попытку самоутверждения очередной жертвы переходного возраста. Кстати, что-то незаметно, чтобы сопливое альтер эго слишком уж горевало по этому поводу. Ну да, помню, какими глазами смотрела тогда Милада…