Игра в детектив

– Вот и мы так сначала подумали! Мы были готовы забыть об Альберте Сергеевиче навсегда. Ведь после того, как Прибытков был расстрелян прямо посреди переговоров, мы поняли, что все ниточки тянутся не к нему, а к Арнольду. Это именно Арнольд убрал всех своих компаньонов. Сначала итальянца, а потом Прибыткова и остался единственным хозяином миллионов. Причем, ему даже прятаться после двух убийств не пришлось, поскольку он к этому моменту, как говорится, жил и работал в Стамбуле и очень хорошо там себя чувствовал. Даже занялся торговлей оружием. А нам – увы! – зацепить его, тем более в Турции, было совершенно нечем. И вдруг во время обыска в квартире Прибыткова мы находим ежедневник, а в ежедневнике странную запись: «Стамбул. Шифр – Ковец». Запись сделана за несколько дней до убийства! Значит, наш Альберт Сергеевич не случайная фигура! Вот это да, подумали мы. Что бы это могло значить? А когда мы через несколько дней узнали, что Ковец отправляется в круиз по Средиземному морю с заходом в Стамбул, где как раз жирует Арнольд, то в нашем деле он превратился в единственную оставшуюся ниточку, ведущую к Арнольду и похищенным миллионам. Вне зависимости от того, какое отношение ко всей этой истории Ковец имеет сам. И меня оперативно бросили по следам Альберта Сергеевича… – Паша печально вздохнул. – А проблема заключается во вчерашнем убийстве Щукина.

– Кстати, – подхватил Балабанов. – А кто этот Щукин?

– Управделами и пресс-секретарь в одном лице. Больше никто. Это просто человек с хорошим образованием, который помогал Ковецу во всех делах. Так что, его убийство совершенно вываливается из всех версий, а с точки зрения сложившейся оперативной ситуации просто не имеет никакого смысла…

– Н-ну, хорошо, – подал голос Овсянник, – значит убийство стало для вас неожиданностью?

– Полной, поэтому я и решил раскрыть свое инкогнито. В конце концов, теперь с этой проблемой нам будет легче справиться.

– Р-разумеется. Но у нас очень мало в-времени.

– Мало, – согласился Исаев.

– Тогда начнем по порядку, – предложил Балабанов. – Что нам известно на данный момент? Вот, например, Ковец. Он показал, что в круиз попал случайно. Он якобы обещал своей дочери провести с ней отпуск, а тут как раз ему позвонил Федосюк и предложил круиз. Ну, и Ковец попросил забронировать места для них. Семейная идиллия. Но теперь-то мы знаем…

– Как раз это вполне может быть правдой, – возразил Паша. – И то, что позвонил Федосюк и то, что Ковец давно мечтал уделить время своей дочери. Почему бы нет? Все это вполне может мирно уживаться с его личными планами, о которых он не говорит. Простое совпадение.

– Ладно, допустим… Что там такое, дама? Черт, это я упустил… Хорошо, допустим. А что известно об этом Федосюке? Щукин еще туда-сюда. Понять можно. А Федосюк?

– Увы! – Паша развел руками. – Вынужден признаться, что здесь я пока слаб. Единственное только могу сказать: у Федосюка есть какой-то благотворительный фонд. Подробностями я не располагаю, но раз они с Ковецом знакомы, значит у них должны быть какие-то общие интересы.

– Хоть так, – раздраженно сказал Балабанов. Как раз к этому моменту он отдал Овсяннику вместо семи взяток все восемь и со вздохом отодвинул от себя карты. Ему явно не везло. – Дочь Ковеца, Полина, мне говорила примерно то же самое. Она сказала, что Федосюк использует деньги ее отца и поэтому в убийцы не годится.

– Вот кое-что и проясняется. Значит, Федосюк либо поддерживает свой фонд с помощью денег Ковеца, либо прокручивает деньги фонда с помощью Ковеца. Разница не велика… Кстати, встречный вопрос. Кто такой Тугаринский?

– Тугаринский? – Балабанов усмехнулся. – Тугаринский это хозяин жизни. Примерно такой же, как и ваш Арнольд, только в масштабах Москвы. А этот теплоход он, видимо, считает своей собственной дачей.

– Понятно. Ковец с Щукиным и Федосюк – деловые люди из Москвы – приехали конкретно отдохнуть на плавучей даче делового человека из Одессы. Не может же он обойти их вниманием? Все правильно. Обычное дело для нашей страны.

– Нда, – хмуро проговорил Балабанов, – черт знает что твориться.

– Отпустил Филиппа Владимировича?

– Да, я не об этом…

– Павел П-павлович, ваша сдача. П-прошу.

– …Я о том, что у нас на «России» твориться.

– А что у нас такого особенного твориться? – Исаев принял от Овсянника колоду и стал неспешно тасовать ее. – По-моему, все как всегда. У России, как говорится, свой путь. Нас не исправили ни все богоугодные замыслы наших царей, ни революция, ни последующая контрреволюция в восемьдесят шестом. Воруют у нас по-прежнему все. Помните, еще Александр Меньшиков предлагал не платить чиновникам жалование, потому как все равно они воруют. Ну и что может измениться? Люди-то те же. Они привыкли воспринимать достаток как воровство по-тихому и в крупных размерах. А в такой ситуации хозяевами жизни и становятся Арнольды и Тугаринские. Так что ничего странного у нас не происходит.

– Вообще-то, – заметил Балабанов, – я имел в виду теплоход и…