Игра в фатализм

Лео стоял на дряхлом ржавом балконе и затягивался сигаретой, купленной в ближайшем пабе, пачка, которая лежала рядом, уже практически опустела, так что Батлер брезгливо кинул окурок под ноги и затоптал его ногой, уже собираясь уходить. Но вдруг в голову ударил дикий приятный запах, он обернулся, смотря на тёмную обитель охотников и замешкался, не понимая, откуда идёт запах. Этот аромат был не с чем не сравним, такой манящий, застилающий разум, он был готов прямо здесь отдаться ему, но что-то здесь было не так, словно ложка дёгтя, в бочке мёда. Он сжал кулак, оглядываясь по сторонам, после чего пошёл на этот дико прекрасный аромат, он зашёл в маленькую квартирку, оглядывая всё вокруг и идя к спальне, где лежала Одри.

Но войдя внутрь он попятился назад.

Девушка сидела с ножом и смотрела на него, в глазах читался страх, её руки тряслись и смотрели на юношу, который бросил косой взгляд в зеркало. Его глаза светились оранжевым цветом, он шагнул назад, пытаясь спастись от самого себя и тут же рванул в другую комнату, закрывая дверь. Его руки тряслись и горели другим цветом, он сглотнул ком, подступивший к горлу, он тут же взял со стула одежду, надевая её, после чего собирался покинуть дом, но тут же оказался в совершенно другом месте.

Именно так Лео Батлер стал Бугименом, малая часть яда кошмара в крови, искоренение всех страхов…и он стал чем-то совершенно другим, попадая под излучением города…кромешник был охотником на чудовищ, а после и сам стал чудовищем, сгинув в свой личный мир, где сам заточил себя, считая порождением ада, считая, что его никто не примет таким…

***

Хьюстонский дождь барабанил по крыше двухэтажного дома, он ударял по подоконнику равномерными звуками и ударами, заглушал тихую музыку, которая играла из компьютера и разрушал последние крупицы сознания Грей. В комнате было темно, на улице даже не горели фонари, но глаза давно уже привыкли к темноте и могли различать то, что было. Она сидела на подоконнике, на глазах застыли дорожки из слёз, а руки тряслись, она откидывала голову на стенку подоконника, смотря в тёмные потолок и поджимая губы, умоляя себя вновь не заплакать и уже наконец-то прекратить это делать, он не умер…он заточён в том ужасном месте, откуда она едва ли выбралась.

Кулаки сжимались и тут же разжимались от нехватки силы, слёзы новыми потоками текли по щекам, а некоторые застывали на ресницах, с каждым их колебанием – они, словно капли дождя, падали на белую майку, оставляя мокрые следы, которые, словно дёготь, разрастались вокруг. Она шмыгала носом, слушая шуршание листвы за окном, которую почти не было слышно из-за музыки, её слегка потрясывало, а руки сжимались и разжимались, разум был давно затуманен, а грудь неравномерно вздымалась от её скорбящего дыхание. Она прикрывала глаза и так же слабо раскрывала их, пытаясь уловить нотки воздуха, которого так не хватало. Взгляд был сосредоточен на темноте, а в горле давно пересохло.

Она была в этом кромешном ужасе, чувствовала дикую боль, а теперь там он….от этого сердце буквально обливалось кровью, в него буквально воткнули тысячи иголок. Она слишком любила, хоть и не сразу осознавала, бугимэна, чтобы просто так сидеть и спокойно пить чай, когда он там, возможно, страдает….это было выше её сил. Выше сил ангела, который полюбил скоропостижного дьявола, как бы клишейно это не звучало, но это так, всё это не сказки и забитые в себе штампы, это правда, противоположности притягиваются и тому подобное – далеко не штампованная на фабрике игрушка….

Её внутренний мирок тихо начал сходить с ума в тот момент, когда она узнала, что всё, что она видит, далеко не придел, что есть что-то большее, чем сказка, или что-то большее чем просто имя «Бугимен», «Кромешник», чудовище, которое, по приданию, прячется под кроватью…и которого она любит всем сердцем…жизнь давно перестала иметь яркие краски, а может чёрные и белые. Серый цвет, не хороший и не плохой, просто обычный, ни туда, ни сюда, застряло на золотой середине.

***

– Чёрт! – по-детски топнула ногой Валери.

Она швырнула ножик, который лежал на столе, в стену, после чего тяжело вздохнула и села на стул, проводя рукой по волосам, она сложила ладони на голову и уставилась на коробку. Она уже битый час, а может и больше, пыталась открыть эту чёртову коробочку, которая, словно была приклеена всеми отверстиями, чтобы её невозможно было открыть. Она пыталась и ножами, и магией и даже бить его, но без толку, коробка не поддавалась на её уговоры или магические скрежеты рук. Хотя, на что она надеялась? Что коробка со страхами одного из опаснейший злодеев всех миров будет открываться с помощью фразы «абракадабра»? Всё не так просто, как можно себе представить….всё очень не просто.