Игра в гестапо

– А кто из нас фармацевт? – с интересом осведомился дядя Володя. – Профессор, что ли? Но он, я понял, по стишкам специалист…

– Я не фармацевт, – испуганно открестился юный фриц, так и норовя обмякнуть в руках сантехника. – Я в пединституте учусь, на четвертом ку-у-у-у-рс… – И он снова залепетал что-то об экзаменах.

– Фармацевт – я, – скромно сознался Дмитрий Олегович.

– Это хорошо, – одобрил дядя Володя. – Башка заболит, будет у кого таблетку панадола занять… Сто тридцать вторая квартира, теперь уж не забуду… Стой ты нормально, кому говорят!

– Последняя се-е-е-ессия-а-а… – тихо подвыл дяди-Володин пленник. – Я ведь ни на одной ле-е-е-екции-и-и… Ой, больно!

– Не советую, – заметил Дмитрий Олегович, пользуясь удобным случаем дать профессиональную рекомендацию. – Панадол – это тот же самый парацетамол, а все добавки…

– Майн готт, – с грустью проговорил герр доктор, окидывая своим черепашьим взглядом подвал. – Я ведь человек по природе не злой, с высшим гуманитарным образованием, с докторской степенью. Но сейчас я бы с удовольствием увидел вас всех в гробу. В общем. Старый дедуля гранату нашел, с этой гранатой к райкому пошел… – мечтательно добавил он.

– Будет тебе, профессор, – проронил дядя Володя. – Всех – это уж слишком. Но вот кого бы я своими руками сейчас шлепнул, не задумываясь, – так это Кондратьева, суку. Повезло покойничку, вовремя, говно такое, ускребся. Хоть бы намекнул, падла, про брюлики в бутылке! Из-за него я, выходит, такое богатство спустил в канализацию…

– Как – в канализацию?! – выдохнул герр доктор. Рука его дрогнула, и Курочкин получил еще одну царапину. Как во время неудачного бритья.

– Обыкновенно, – огрызнулся в ответ сантехник. – Покакал – и все дела. Сливай воду, туши свет…

И в ту же секунду, как по команде, в подвале погас свет.

11

– Замыкание, – сказал в темноте голос дяди Володи.

– Этого… этого не может быть! – воскликнул герр доктор.

– Почему не может? – вздохнул невидимый сантехник. – Это у нас как раз часто бывает. Дом старый, выбить фазу – пара пустяков. Включит кто-нибудь неисправную электроплитку…

– Какую еще, к чертям, электроплитку?! – невежливо перебил докторский голос. – Я о бриллиантах вам говорю!

– Я тоже – не о вишневых косточках, – откликнулся дядя Володя и шумно завозился где-то в подвальной темноте.

– Не двигайтесь! – нервно предупредил герр доктор. – Если вы надеетесь меня обмануть, то напрасно: я вижу в темноте, как кошка. Мой скальпель – у сонной артерии вашего фармацевта… Где бриллианты?!

Курочкин почувствовал, как острое лезвие коснулось его уха. Очевидно, герр доктор все-таки видел в темноте похуже кошек. Либо сильно недооценивал зрение кошек.

– Больно мне нужно тебя обманывать! – фыркнул невидимый дядя Володя. – Пустую бутылку даже могу подарить, если хочешь. Хранил, дурак, на память об усопшем, и этикетка там красивая. А брюликов – давно нема, лет уж почти двадцать. Слушал я сейчас вашу ученую болтовню, чуть сам не расплакался. Три камушка по двенадцать с половиной каратов, один – по тридцать два, класса «Иван Сусанин»… – передразнил он. – Тьфу! Главный «Сусанин» – падла Кондратьев, чтоб он в гробу перевернулся. Возьми, говорит, припрячь импортный джин, а то, мол, кореша без спроса вылакают. А вернусь, говорит, из Питера – и мы его совместно употребим… Я еще подумал: чего он такой ласковый ко мне, вроде друзьями сроду не были? Ну, взял. А как не взять, если он – в авторитете был? Пообещал, что один, без него – ни-ни! Ладно, говорю. Поставил в шкафик – и слово сдержал. Пока не узнал, что Кондратьев в Крестах загнулся… Ну, тогда уж, как положено, открыл, помянул по русскому обычаю…

– И что? – жадно спросил доктор.

– Ничего особенного, – отозвался голос дяди Володи. – Нормальная была водка, можжевельником только малость попахивала.

– Я не об этом… – чуть не застонал герр доктор. Дмитрий Олегович испугался, что в волнении тот мимоходом отхватит ему ухо. – Как вы могли не заметить камушки?!

– Хрен его знает, – горестно проговорил сантехник. – Я уже тогда был слегка принямши. Помню, что хорошо пошла. За полчасика всю и осилил. Желудок у меня – дай бог любому…

– К такому желудку еще бы и голову на плечах, – злобно сказал черепашка-доктор. – Надо было смотреть, что пьете. Или хоть бы потом посмотреть… там, в клозете…

– За что уважаю профессоров, – голос сантехника преисполнился сарказма, – так это за их ум. Очень своевременный совет, ничего не скажешь…

– Эй-эй, не падай! – последние слова уже, вероятно, относились к пленному оккупанту из пединститута.

– Вы мне руку отдавили, – захныкал юный фриц. Он уже догадался, что резать его скорее всего не станут. – Эс ист кранк, больно…

– А вот не ползай в следующий раз, – произнес по-прежнему невидимый дядя Володя. – Навязались вы на мою голову, фашисты проклятые… Чего-то долго свет не дают.

– Весьма ценное соображение, – колко заметил герр доктор и после некоторых раздумий объявил: – Все равно я вам не верю. Вы могли и алкоголь выпить, и камушки спрятать. Где доказательства?