Игра в гестапо

– Хронометраж, – немедленно отозвался пахнущий господин, протягивая Дмитрию Олеговичу шуршащие листки компьютерных распечаток. Слава богу, здесь хоть не было схем со стрелками, а присутствовали одни числа. Напрягая все наличные извилины, Курочкин додумался, что каждая из трех групп имеет отношение к трем этим самым точкам схода, будь они три трижды неладны. Первое число в первой группе отличалось от последнего числа в последней группе всего на двадцать пять единиц. То ли минут, то ли секунд. Нет-нет, конечно, секунд! Даже безногому инвалиду не понадобилось бы столько минут, чтобы одолеть эти жалкие метры между кинотеатром и фонтаном. Значит, со временем разобрались: человек со снайперской винтовкой может маневрировать в пределах двадцати пяти секунд и прихлопнуть жертву либо на лестнице, либо дважды у фонтана. Машинально Дмитрий Олегович бросил взгляд в окно – пока еще невооруженный взгляд. «Трудновато будет, – механически отметил он. – Расстояние большое, времени мало». Мысли эти ужаснули его самого. Трудновато ДЛЯ ЧЕГО, о боже?… Нет, он уж слишком влез в шкуру наемного убийцы, это вредно для психики. Так, чего доброго, ему еще захочется и стрельнуть из винтовки, чтобы не выпасть из образа. Счастье еще, что он, Курочкин, никогда стрелять не умел и не научится. «В молоко» – единственная доступная ему мишень.

– Дальше, – попросил он.

– Теперь два варианта отхода, – докладчик, по-прежнему пахнущий одеколоном «Ле-Крезо» за тридцать франков, сунул Дмитрию Олеговичу две новые бумажки из коленкоровой папки. Проклятье, опять схемы!

Курочкин вдумчиво осмотрел новые прямоугольнички, квадратики и кружочки, а затем повелительно ткнул пальцем в первое попавшееся переплетение красных и синих стрелок.

– Прокомментируйте, – строго произнес он, давая понять, что в этом переплетении его, крупнейшего специалиста по схемам, смущает некая неясность. Везде все понятно, а здесь – смущает. Недоработочка штаба.

– Пожарная лестница, – добросовестно объяснил докладчик. – Начинается у фундамента, кончается на крыше, а проходит – обратите внимание! – всего в полуметре от окна во двор. Оно в той комнате, где ваши букеты для созерцаний. Очень удобно. Оттуда можно сразу подняться на чердак, затем крышами по Большой Бронной, спуск за буквой «М» вывески «Макдоналдса», легко запомнить.

«Я запомню», – подумал Курочкин, машинально складывая все листки на подоконник. При слове «Макдоналдс» ему, однако, сразу захотелось есть, а не спасаться бегством по крышам. Условный рефлекс, по академику Павлову. Интересно, а кормить Сорок Восьмого здесь собираются? Или эта роскошь доступна только рыжему коту? Дмитрий Олегович сглотнул слюну.

– И что же, обязательно надо на чердак лезть? – с капризной гримасой некормленного международного террориста экстра-класса осведомился он.

– Никак нет, – доложил пахнущий, одеколоном господин. – Это, так сказать, резервный вариант. На тот случай, если перекроют все пути внизу, что вряд ли… Лестница не очень надежна, – стыдливо признался он после едва уловимой заминки.

– Ржавая? – деловито полюбопытствовал Дмитрий Олегович, как будто всю сознательную жизнь лазил по пожарным лестницам и успел неплохо изучить их повадки.

– Скользкая, – с виноватым выражением лица объяснил наодеколоненный докладчик. – Тут недавно был ремонт. Еще до того, как мы временно заселили эти апартаменты… Короче, ее покрасили.

– Хорошо, с лестницей решим в рабочем порядке, – прервал его Курочкин, поглядев на здешние электронные часы. Часы висели на стене комнаты и бесстрастно моргали, отсчитывая мгновения. До первой точки схода оставалось три часа пять минут и девятнадцать… уже восемнадцать… секунд. До последней точки, само собой, – три часа, пять минут и сорок три… сорок две секунды. Как бы исхитриться провести это время так, чтобы не было мучительно больно? Видимо, и этот вопрос тоже предстояло решать в рабочем порядке. «Главное – никого не убить, – мысленно принялся себя настраивать Дмитрий Олегович. – Ни в кого не выстрелить, ни в кого не попасть. Штык – молодец, но пуля-то – всегда дура… Кстати!»

– А пули где? – осведомился он у докладчика. – То есть я хочу сказать – где боеприпасы?

– Согласно инструкции, – немедленно ответил тот. Если серебристый хек обожал ввертывать в разговоре слово «контракт», то наодеколоненный налегал в основном на «инструкцию». Чувствовалось, что это слово – любимейшее в его лексиконе.

– Конкретнее, – важно потребовал Курочкин, все увереннее ощущая себя киллером Сорок Восьмым.

– Винтовочные снайперские патроны калибра 7,62 миллиметра с пулей Б-32. – Черный ароматный господин вытащил из своей коленкоровой папки конверт и подал его Курочкину.

Патронов было всего два. Негусто.

«В принципе все правильно, – догадался Дмитрий Олегович, по очереди рассматривая сперва один, потом второй. – Раз я убийца экстра-класса, то зачем мне целый патронташ?»

– Один патрон рабочий, другой резервный, – пояснил пахучий докладчик. – На случай осечки… – О возможном промахе он тактично не заикнулся. Такой вариант, как видно, в расчет просто не входил.