Игра в ящик

В коридоре СТВ образовалась пробка. Протискиваясь через толпу к комнате для кастинга, я удивлялся, какие разные люди хотят в телевизор. Хотят ли? И готовы ли выполнить секретную миссию? Подростковые прыщи, стразы на джинсах, в толпе мелькнула даже прическа “ирокез”. Анкету перед началом проекта мы выложили на сайт и напечатали в газетах. Большинство забили свои данные в сети, что предвкушало встречу с поколением “net”.

С самого начала мне повезло. Директор СТВ одобрил идею шоу, а коммерческий отдел почти сразу нашел спонсоров. Идея была, конечно, позаимствована у федералов. Впрочем, и они украли ее у западных каналов. Полтора десятка претендентов должны были снимать сюжеты под нашим мудрым руководством. Мы, в свою очередь, собирались показать зрителям весь творческий процесс. То, что обычно остается за кадром: смешные оговорки и ляпы, экстремальные ситуации на съемках, монтаж и редактуру. Зная консерватизм местных рекламодателей, название мы выбрали предельно примитивное – “Карьера”.

– Минуту внимания! – никакой реакции. – Хватит галдеть! А то никакого кастинга не будет!

Успокоились. Десятки любопытных глаз разглядывали меня.

– …А теперь ответь мне вот на какой вопрос. Как ты думаешь, кто такой журналист? – в глазах очередной претендентки бушевал шторм. Люба картинно вздохнула и посмотрела в окно. Я глупо улыбался. Кастинг шел уже третий час.

– Я думаю журналист, – наконец решилась девушка, – он как миллион долларов. Он должен всем нравиться.

– Спасибо, если вы нам подойдете, мы вам позвоним.

Большинство пришедших отвечали примерно так же. Этой удалось хотя бы образно выразить свое желание попасть в ящик. Я заглянул в список. Не зачеркнутой оставалась только одна фамилия. Но в кабинет никто не заходил. Хорошо бы вообще никто не заходил. Хорошо бы вообще все это было дурным сном. Я просто не представлял, что значит поговорить с семью десятками человек подряд.

– Шарапов! – крикнул я в сторону двери. – Я сказал, Шарапов!

Лучше б не шутил. Дверь медленно отворилась, и в кабинет вошел мужчина примерно моих лет с бритой головой, в армейских башмаках и солнцезащитных очках. Пальцы украшали перстни в виде черепов. Из-за ворота выглядывал хвост татуировки.

Приехали. Вот тебе и поколение “net”. На фото в анкете Шарапов, видимо, еще не был знаком с идеями русского национализма и выглядел получше.

– …а ты, Андрей, как думаешь, кто такой журналист? – этот вопрос я приберегал на финал беседы с претендентом. Шарапов думал не больше секунды.

– Журналист – это тот, кто говорит людям правду.

– Достойный ответ… И очень нестандартный. Порадовал, искренне порадовал. Спасибо, рад был познакомиться. Если вы пройдете кастинг, мы вам позвоним.

После ухода Шарапова мы с Любой еще минут сорок отбирали участников “Карьеры”. Десять человек определили довольно легко, а вокруг остальных развернулась битва. Когда оставалось только одно вакантное место, Люба вспомнила про Шарапова.

– Ну и пусть, что он выглядит как скинхед. Зато он взрослый человек, в отличие от остальных. Со своей позицией. Это привлечет зрителей.

Ага, правду будет говорить. Мне нужно, чтобы он нашу правду говорил. Этот парень, похоже, дрессировке не поддается.

– Фигура, конечно, колоритная, – я изобразил сомнение. – Отказываться от него не хочется. Но ты представь, что будет, если он в прямом эфире достанет флаг со свастикой? Ты его остановишь? Прикроют не только шоу, но и весь телеканал на хрен. Это тебе не выставки снимать.

– И что выставки? А когда я сняла про то, как заммэра в сауне с малолетками зажигал, ты это в эфир поставил? И что мне теперь снимать, кроме выставок?

– Хочешь правды – заведи себе блог и пиши сколько влезет. Только никто читать не будет. Потому что не нужна никому твоя правда. Людям нужна картинка, глянцевая картинка. И здесь тебе за нее платят деньги.

– То есть я, по-вашему, проститутка?

Я улыбнулся. На проститутку Люба совсем не тянула.

– Проститутки продают свое тело, мы продаем свой мозг. Все мы продаем себя в той или иной степени. Это только работа. И вообще, будь проще. Не нужны нам скинхеды в проект. У нас же шоу. Еще с этими намучаешься, поверь моему опыту. Берем Иванова.

Люба насупилась и молчала, накручивая прядь волос на нос.

– Хозяин барин.

– Вот и ладненько.

Я вышел на улицу, вдохнув сочный вечерний воздух с привкусом бензиновой гари и спекшейся за день листвы. Передо мной открывалась перспектива полупустого городского проспекта. На заднем плане дальние облака уползали на ночлег. Город зажигал, пока неуверенно, фары и фонари. Я почувствовал себя человеком, выпавшим из телевизора в какой-то другой, параллельный мир. Он притягивал, звал сесть за руль, вдавить в пол педаль газа и мчаться к кромке заката, пока ночь не съест город вокруг.

“Завертелось”, – подумал я как будто про какого-то другого. “Теперь только успевай уворачиваться и ловить удачу. А не ради ли этого стоит жить?”

4.