Игра в имитацию (СИ)

— Вставай, поедешь со мной, — заявляет Аддамс тоном, не терпящим возражений, попутно зачёсывая смоляные пряди в гладкий низкий пучок на затылке. Раз уж ей предстоит сыграть роль риэлтора, заинтересовавшегося таинственным домом, понадобится и фальшивый покупатель.

— Куда? — блондинка удивлённо вскидывает брови, но всего секунду спустя нежелание заниматься учёбой перевешивает, и она с готовностью подскакивает на ноги.

— Завтракать, конечно, — уверенно врёт Уэнсдэй, не моргнув и глазом. — Но сначала заедем в одно место. И оденься нормально, а не так, будто на тебя стошнило единорога.

Приходится потратить ещё добрых двадцать минут, чтобы выбрать из гардероба соседки наряд, не способный спровоцировать приступ эпилепсии. Ценой титанических усилий Аддамс удаётся заставить Синклер надеть простое бежевое платье до колен и избавиться от всех кричаще-ярких аксессуаров.

А ещё приходится рассказать ей об истинной причине вылазки в город — чтобы неугомонная соседка не ляпнула лишнего в самый неподходящий момент.

— Мне совсем это не нравится… — заключает Синклер, выслушав план действий. Она с нескрываемым недовольством скрещивает руки на груди, а обычно беззаботное лицо приобретает несвойственное ей хмурое выражение. — Полиция уже ищет Дивину. Почему бы тебе не оставить это дело?

— Если не хочешь, можешь не ехать, — невозмутимо отзывается Уэнсдэй, прекрасно зная, что Энид уже не откажется. Помимо невыносимой докучливости, блондинка обладает обострённым стремлением заботиться обо всех и вся. Обычно это раздражает до зубного скрежета — но сейчас может оказаться весьма полезно.

— Я ни за что не позволю тебе ехать одной, это ведь может быть опасно! — с энтузиазмом возражает соседка, явно не осознавая, что только что благополучно повелась на простейшую манипуляцию.

Аддамс вовремя прикусывает язык, чтобы не отпустить саркастичную колкость о том, что в случае опасности от Синклер не будет никакого толку. Если план с допросом соседей провалится, придётся прибегнуть к излюбленному взлому с проникновением — и будет совсем не лишним, если блондинка постоит на страже. В любом случае, её содействие сейчас как нельзя кстати — поэтому Уэнсдэй заставляет себя воздержаться от ядовитых комментариев и молча подхватывает висящий на спинке стула рюкзак.

Всю дорогу до злополучного дома Энид ёрзает на пассажирском сиденье и нервно комкает отделанный кружевом подол платья — на её лице написано такое волнение, словно маньяк может схватить их обеих посреди бела дня в оживлённом районе. Уэнсдэй же делает про себя закономерный вывод, что привлекать соседку к расследованию было абсолютно идиотским решением. Та слишком непоследовательна и совершенно не способна к самоконтролю. Пообещав себе больше не совершать подобных ошибок, Аддамс паркует автомобиль на значительном расстоянии от дома и оборачивается к растерянной блондинке.

— Говорить буду я. А ты просто стоишь рядом и молчишь, ясно? — с нажимом повторяет она, заглядывая в лицо Энид, с которого схлынули все краски. — Никаких комментариев и никаких вопросов. Мы просто приехали посмотреть дом.

— Да-да, я поняла… — бормочет та, заправляя за уши тщательно уложенные белокурые локоны.

Они выходят из машины — Уэнсдэй аккуратно разглаживает несуществующие складки на строгом деловом костюме, поправляет и без того идеально гладкий пучок и первой переходит дорогу, направляясь к нужному коттеджу. Энид семенит следом, громко цокая по асфальту тоненькими низкими каблучками.

Оказавшись на пороге, Аддамс для вида негромко стучит в дверь.

Ответа ожидаемо не следует.

Постаравшись придать своему лицу относительно приветливое выражение, она с наигранной растерянностью озирается по сторонам, сканируя обстановку.

На соседнем участке парочка детей пинает мяч прямо на газоне, на террасе одноэтажного дома через дорогу молодая женщина читает книгу, а ещё через несколько домов пожилая леди возится над пёстрой клумбой с гортензиями.

Вот и подходящий вариант — как правило, подобные дамочки знают все сплетни о соседях за последние три десятилетия.

— Мэм, прошу прощения, — усердно стараясь выглядеть дружелюбной, Уэнсдэй подходит к пожилой даме и останавливается на границе между идеально подстриженным газоном и безупречно чистой подъездной дорожкой. Энид покорно следует за ней словно молчаливая тень. — Вы не поможете нам?

— Да? Чем же? — женщина поднимает голову, заслоняя лицо от палящего солнца рукой в грязной хозяйственной перчатке. На вид ей около пятидесяти. Из одежды — домашняя футболка и спортивные штаны с вытянутыми коленками, но на запястье красуется увесистый золотой браслет, буквально кричащей о высоком достатке его обладательницы.