Игра в имитацию

Когда я лежу головой у тебя на коленях, камерадо,

Я продолжаю признанье тебе, тебе и открытому небу, подвожу итог:
Знаю, я — мятежник, и других обращаю в мятежников,
Знаю, мои слова — оружие, в них опасность и запах смерти,
Я ведь посягаю на успокоенность, безопасность, установленья, законы и стою за беззаконье;
Я очень решителен, потому что все меня отвергли,
Более решителен, чем мог бы, если бы я был желанным.
Я ни в грош не ставлю и никогда не ставил опытность, осмотрительность, мнение большинства, насмешки,
И угроза того, что называют адом, — для меня такая малость, или, вернее, пустой звук,
И соблазн того, что называют раем, — для меня такая малость, или, вернее, пустой звук для меня.
…Возлюбленный камерадо!
Признаюсь, что подстрекал тебя отправиться в путь со мной,
И неистово упорствую в этом желанье,
Хотя и не знаю, зачем и куда мы идем
И вознесемся ли мы на вершину победы
Или будем сокрушены и наголову разбиты.

Тело Алана Тьюринга кремировали 12 июня 1954 года в крематории Вокинга. На церемонии присутствовали его мать, брат и Лин Нейман. Прах развеяли над теми же садами, что и прах его отца. Могильный памятник устанавливать не стали.

Комментарии от автора

О такой значимой фигуре в мировой истории как Алан Тьюринг сохранилось крайне мало первоисточников, по которым можно восстановить его портрет — несколько подлинных документов, и несколько сопутствующих при публикации комментариев. Аура секретности и запутанности всех мастей лишь частично могла скрыть информацию о нем, но недостаток фактов имеется даже в темах далеких от запретных. История раннего развития Автоматической Вычислительной Машины (АВМ), например, полностью состоит из записей живущих — и множество интереснейших записей такого рода сохранились только благодаря личной инициативе граждан. АВМ являет собой масштабный акт государственного предпринимательства, и события 1946–1949 гг. в значительной степени приняли форму, знакомую в Великобритании, которая в скором времени стала рассматриваться как вторая промышленная революция. Если бы сотрудничество между правительством, промышленностью и интеллектуальной мощью продолжалось на одном уровне, как в военное, так и в мирное время, будущее британской экономики, возможно, было бы совсем иным. Но никаких особых усилий к тому, чтобы сохранить запись хода принимаемых решений, приложено не было, как не было и интереса к данному вопросу со стороны историков, журналистов и политических теоретиков. И то, что мы знаем об АВМ в целом, отчетливее показывает нам самого Алана Тьюринга в частности.

Необходимо признать, однако, что Алан Тьюринг совсем не стремился стать значимой фигурой в мировой истории: по мере возможности он старался остаться обычным математиком. А математики (по сравнению с литературными или политическими деятелями, артистами или шпионами) обычно не стремятся к тому, чтобы быть у всех на слуху или на устах, независимо от их научного вклада. Они даже не ждут того, что остальные действительно знают, что такое математика, и, как правило, счастливы, когда их оставляют в покое. Судя по математическим стандартам, нельзя сказать, что существует особый дефицит в записях для фигуры его уровня или пренебрежение к его репутации. Являясь ничтожно малым по общечеловеческим стандартам, объём биографического материала о нём по-прежнему вполне существенен на фоне биографий коллег по профессии.