Игра в имитацию

ты был либо «джентльменом», либо «неджентльменом», и если вам все же посчастливилось принадлежать к высшему классу, вы изо всех сил старались вести себя соответствующим образом, несмотря на свой доход. … Скорее всего, отличительной чертой верхнего среднего класса можно было назвать то, что его традиции ни в коей мере не были коммерческими, а в основном военными, должностными и деловыми. Люди этого класса не владели землей, но ощущали себя землевладельцами в глазах Бога и поддерживали полуаристократические взгляды на жизнь, предпочитая работу в противопожарной службе торговле. А маленькие мальчики во время обеда перебирали косточки сливы на тарелке и пытались угадать свою судьбу, бубня под нос «армия, флот, церковь, медицина, право».

Семья Тьюрингов подходила под это описание. В жизни их сыновей не было ничего интересного и выдающегося, кроме, быть может, тех дней, что семья провела в Шотландии. Роскошью для них были походы в кинотеатр, на ледовый каток и возможность наблюдать, как трюкач выполняет прыжок с пирса на велосипеде. В доме Уордов происходило постоянное очищение от грехов, от запахов, чтобы отличить их отпрысков от остальных детей в городе. «Я тогда был очень маленьким, мне еще не исполнилось шести лет, — вспоминал Оруэлл, — когда я впервые узнал суть социально-классовых различий. Раньше героями моего детства были обычно люди рабочего класса, ведь они, казалось, всегда заняты такими интересными вещами, например рыбаки, кузнецы или каменщики. … Но мое восхищение длилось до того момента, как мне запретили играть с детьми водопроводчика, ведь они были «из народа», и мне сказали избегать общения с ними. Это было настоящее проявление снобизма, если хотите, но также было необходимо, ведь люди среднего класса не могли себе позволить, чтобы их дети выросли с простонародным говором».

Тьюринги не могли позволить себе ничего лишнего, ведь даже при высокооплачиваемой должности отца необходимо было откладывать средства на будущее. И все, на что им были необходимы средства, — частная школа. В этом вопросе ни война, ни инфляция, ни разговоры о революции не могли ничего изменить. Сыновья Тьюрингов обязаны были пойти в частную школу, и все силы семьи были направлены на достижение этой цели. Более того, отец никогда не позволял мальчикам забыть о том, чем они обязаны отцу за свое образование. Долгом Алана было получить образование, не вызывая проблем, и в частности в нужной мере выучить латынь, которая была необходима для поступления в частную школу.

Во время краха Германской империи и начала унизительного перемирия, Алан сел за прописи и учебники по латыни. Его не интересовала латынь, более того, он испытывал трудности с письмом. Казалось, мозг не успевал скоординировать мелкую моторику руки. Мальчику пришлось целых десять лет провести в борьбе со скрипучими перьями и протекающими ручками, и за все эти годы ни в одной из его записей не обошлось без зачеркиваний, клякс и постоянно меняющегося почерка.

В феврале 1919 года мистер Тьюринг вернулся в семью после трехлетней разлуки. Ему пришлось постараться, чтобы снова завоевать уважение Алана, который отличался своенравным характером и дерзил старшим. Если у него имелось мнение по какому-нибудь вопросу, он высказывал его со словами «я знаю» или «я всегда знал». Так, он «всегда знал», что запретным плодом в садах Эдема было не яблоко, а слива.

Тем не менее в декабре того же года родители снова покинули своих сыновей, и Алан вновь остался на попечении Уордов, а Джон вернулся в Хазелхерст. На этот раз отца отправили в центр Мадраса на службу в департаменте доходов, а Алан остался в Сент Леонардс-он-Си, пораженный смертельной скукой, все свое время проводя за составлением рецептов. Он настолько отставал от своих сверстников в учебе, что к приезду матери в 1921 году, когда ему было около девяти лет, он еще не научился выполнять деление в столбик.