Игра в императора

Дочка, выглядывая из кухни, не выдержала, пропела:

– Па-апка, ты похож на взломщика.

– Я пошел спать, – категорически заявил Звягин. – Я после дежурства, граждане.

– Ты сначала ответь правду!

– В сказках, которые ты так любишь, – напомнил он, – полагается героя сначала накормить-напоить, попарить в баньке и уложить спать. А наутро он держит ответ…

– И баба-яга остается в дурах, ты это хотел сказать?

Со всей возможной скоростью Звягин удрал в спальню.

Вечером Юра застал семейный совет в разгаре: мать и дочь, по-бабьи подперев руками задумчивые головы, пригорюнились на кухне, решая вопрос: не превратился ли отец и муж из самодеятельного сыщика в того, кто сам преступил черту законов вследствие своих манипуляций, и какая судьба ждет теперь семью. Прогнозы, судя по их лицам, были неутешительные.

За полночь в спальне произошел тихий сеанс пиления супруга.

– Вот тяпнули бы меня по голове, – зевая, отвечал Звягин, – ты бы не так рассуждала.

– Там куча специалистов работает! Тебе бы только всю жизнь в игрушки играть! Не врач, а… не знаю, что.

– Врач – значит, больше ни на что уж и не гожусь? – наигранно обиделся он. – Ну дай мне поиграть, что тебе, жалко? Ну не люблю я, когда людей бьют по голове, не люблю. Нам их потом откачивать. А они иногда все равно умирают. Так что можешь считать мою игру продолжением служебной деятельности, если тебе легче будет. Чем меньше битых, тем меньше нам работы.

– На это существует милиция!

– Милиция сильна поддержкой всех честных граждан, – демагогически парировал Звягин.

– Тогда почему ты ходишь с заговорщицким видом, как мальчишка, а не поделишься с Юрой, что ты придумал?

– Если я ошибаюсь – нечего морочить им голову. А если прав – сначала доведу дело до конца. Оцени благородство моей позиции – лавры отдам специалистам, хлопоты оставлю себе.

– От благородства твоей позиции у меня седые волосы появляются, – сказала жена. – И почему ты не пошел в сыщики? – вздохнула она.

– Не, – отверг Звягин. – Меня при моей жестокости характера туда пускать нельзя. Много жертв было бы.

Утром Юра, вставший в шесть часов на утреннюю пробежку, застал отца в кухне. Стол был застелен газетой, и на газете той разложен разобранный дверной замок. Во втором замке Звягин ковырялся какими-то изогнутыми проволочками.

– Не открывается, – пробурчал он себе под нос. – Не открывается, но это еще не факт.

Вытряхнул из замка начинку и стал рассматривать через большую лупу. Увлеченный, он не замечал ничего кругом.

– Что это ты с утра? Замки чинишь? – Юра натянул свитер и присел, завязывая кроссовки.

– А, ты? – оглянулся Звягин. – Вот тебе следы посторонних предметов в замках, – указал пальцем.

– В любом замке поковыряться – останутся следы, – пожал Юра плечами.

– Вот именно. А скажи: если замки разные, то следы тоже будут разные?

– Вероятно… Думаешь, так уж сверхточно можно все определить? Лучше объясни: ты связываешь квартирные кражи с убийством?

– Да, – кивнул Звягин. – Попробуй-ка связать ты?

Юра присел на одной ноге, взял за ножку табурет и так, держа его на вытянутой руке, выпрямился.

– Ты хочешь сказать… Ты хочешь сказать, что он был причастен к этим кражам?..

– В некотором роде.

Юра сел верхом на табурет и по-кавалерийски взмахнул рукой:

– Ссора с сообщником? Он решил выйти из дела? Не поделили награбленное? Хотел явиться с повинной и все сообщить?.. – Он потер лоб. – Кого ты подозреваешь?

– Женщину, – сказал Звягин.

– Какую женщину?!

– Умную. Привлекательную. Властную.

– Кто она?!

– Иди бегай, – сказал Звягин. – Уже четверть седьмого, скоро мама встанет, – и принялся убирать со стола.

– Папа! У меня сегодня последний день практики!

– Ни пуха ни пера.

– Мама уже встала, – сказала жена, бесшумно появляясь в дверях. – О какой женщине речь, могу я поинтересоваться?

Звягин рассмеялся и покаянно опустил голову:

– Все, – объявил он, – расследование закончено. Я просто шутил, провоцируя нашего сына на усиленные поиски. Но – не получилось! Даю слово, что в сыщики я больше не пойду, – да, это не мое дело.

– А список квартир? – в голос спросили жена и сын.

Звягин махнул рукой и хмыкнул:

– Я узнал адреса трех человек, ограбленных в последние два года: такие рассказы передаются ведь от одних знакомых другим; и приписал еще сотню адресов – первые, что на ум пришли.

– Зачем?!

– Наверное, у меня отсталые взгляды, но мне показалось, что для честного человека у него слишком много добра в квартире. Вот и думал таким образом навести вас на поиски…

– Ты ребенок, – сказал сын.

– Ты… ты смешон, – сказала жена.

– Ты проиграл пари! – разочарованно закричала из другой комнаты дочка (чтобы она, да упустила случай послушать разговор взрослых!).

А Звягин, смущенно ища мира, хлопнул сына по спине, поцеловал жену и предложил:

– В искупление вины я готов преодолеть свою врожденную неприязнь к музеям. Хочешь, пойдем сегодня в музей?

Это было полной и безоговорочной капитуляцией. Не привыкшая к подобным ситуациям жена слегка растерялась.

– В какой? – со скрытой жалостью спросила она.