Игра в любовь без правил

— Это я, дурачок. Разве вы не поняли? Я сдаюсь. Так что звоните в полицию, и давайте покончим с этим поскорее.

Юноша, не сводя с нее глаз, кивнул и, сделав незаметный жест рукой, отодвинулся в сторону. И тут же стоявший поблизости телефон пронзительно зазвонил.

— Извините, я на минутку.

— Наверное, это насчет меня, — усмехнулась Миранда.

Юноша поднес трубку к уху. Взгляд его по-прежнему был прикован к Миранде. Повернувшись к нему спиной, она бросила взгляд в сторону двери. Может, кто-нибудь уже едет сюда? Конечно! Вот и они! Двое мужчин рысцой пересекли зал и, даже не взглянув на эскалатор, одним махом взлетели по лестнице. Нагруженные сумками пассажиры провожали их удивленными взглядами. Работая локтями, парочка протолкалась сквозь сплошной поток людей, устремившихся к другому выходу. Теперь они почти бежали. Оба были в обычных костюмах, не в форме.

— Не спешите, ребята… — пробормотала Миранда. С бесстрастным лицом она ждала, когда полицейские подойдут ближе. Вбежав в зал, откуда пассажиры проходили на посадку, оба огляделись по сторонам и перешли с рыси на быстрый шаг. Один из них, с выпуклым «пивным» животиком, распиравшим рубашку, на ходу сунул руку в наплечную кобуру. Другой, худой и темноволосый, остановил его:

— В этом нет необходимости.

Миранда, услышав эти слова, смяла посадочный талон, отсчитывая про себя последние секунды. И вот они уже возле нее. От долгого бега лицо у толстяка стало багрово-красным. Этот, скорее всего, из Интерпола, подумала она. А второй, с гривой черных, как вороново крыло, волос, был ей хорошо знаком. Он посмотрел на Миранду, и в глазах его вспыхнула злость.

— Привет, Джас. — Стащив темные очки, она посмотрела ему прямо в глаза. — Что так долго?

— Миранда, — он пытался отдышаться, — какого дьявола?! Что за игру ты затеяла?

— Кончились мои игры, Джас… — Она протянула ему билет, посадочный талон и паспорт. — А теперь… я требую, чтобы мне, как свидетелю, была обеспечена защита. А после этого я сделаю все, чтобы утопить одного ублюдка в дерьме.

Глава 22

Последующие несколько недель прошли, как в тумане. И если события, предшествовавшие аресту Миранды, остались в памяти Эллы как сон, то все, что последовало за этим, больше смахивало на ночные кошмары.

Миранду арестовали, прошение об освобождении под залог было отклонено. Для Фэйт и Эллы это стало страшным ударом. Они обивали пороги суда, перебрали всех своих знакомых, пытаясь найти того, кто мог бы помочь, — но тщетно. И Миранда по-прежнему оставалась в тюрьме. У Эллы по этому поводу произошло крупное объяснение с Джасом — впрочем, не единственное, поскольку после известных событий им волей-неволей приходилось встречаться. Но ее справедливое возмущение не произвело на него впечатления — Джас остался тверд и на все ее упреки не реагировал. Она была в отчаянии. Но больше всего ее бесило другое — Элла не понимала, почему ее так тянет к этому невыносимому, бесчувственному негодяю?! Естественно, Джас ничего об этом не знал — она ни за что не призналась бы в этом. Только один-единственный раз он, осторожно коснувшись ее руки, прошептал: «Доверься мне!» — но Элла сердито отбросила его руку. Теперь она уже не знала, кому верить.

Ей с Фэйт удалось-таки пробиться в тюрьму. Увидев бледную, унылую Миранду, они окончательно пали духом. Что-то, казалось, сломалось в ней — от прежней остроумной, бесшабашной Миранды осталась только тень. Элла, сжав ее руки в своих, поклялась, что комната будет ждать ее, так что пусть возвращается, как только окажется на свободе. А Фэйт, расплакавшись, пообещала, что немедленно позвонит Джайлсу и все ему объяснит. Тут в глазах Миранды тоже заблестели слезы. Запинаясь, она невнятно пробормотала, что, дескать, не догадывалась, какие они верные друзья. А потом, немного повеселев, поклялась, что устроит всем троим сногсшибательные каникулы, вот только ей вернут паспорт. Ну, а если не вернут, то пусть они отправляются вдвоем и вспоминают о ней.

По дороге домой Фэйт заговорила об ужасах, которые творятся в женских тюрьмах, и это окончательно добило Эллу. Нужно действовать, и немедленно, решила она. В следующие несколько дней она только и делала, что звонила, писала и встречалась со всеми, кто, по ее мнению, мог хоть как-то повлиять на ход этого дела. Эффективнее всех это мог бы сделать адвокат Миранды, а он — точнее, она, энергичная дама из Бирмингема, не терпевшая пустопорожних разговоров, — не торопился выкладывать карты на стол. Не посвящая их в свои планы, она твердила только, что все необходимые меры будут своевременно приняты, а сейчас, дескать, ее клиентке лучше оставаться в тюрьме. Оставалось надеяться, что приговор — учитывая безупречное прошлое Миранды — будет не слишком суровым. И адвокат, и Джас вели себя как заговорщики. Оба решительно отказывались сообщать хоть что-то о выдвинутых против Миранды обвинениях. По их словам, нужно только ждать и верить в беспристрастность тех, кому поручено это дело.