Игра в любовь без правил

— Слишком много событий для одной субботы, верно, малыш? — Она порывисто прижала щенка к груди.

Взяв со столика пульт, Элла включила телевизор и уставилась на экран. Неделя выдалась отвратительная — с какой стороны ни посмотри. Джас за все это время так и не позвонил. Мэтт демонстративно сторонился ее и только время от времени страдальчески вздыхал, что вызывало у всей группы живейшее сочувствие. Только один-единственный раз ей удалось незаметно перехватить его, когда рядом никого не было.

— Я хотела спросить… Лорна… не… — начала она, но Мэтт тут же резко оборвал ее:

— Нет! — И рванул в учебный корпус.

«Разбежались, словно я прокаженная», — расстраивалась Элла, жалея себя. Теперь, когда в доме установилась тишина, прерываемая лишь невнятным бормотанием телевизора, она вдруг поймала себя на том, что то и дело поглядывает на палисадник перед домом. Интересно, что же на самом деле происходит в этом таинственном доме под номером одиннадцать? Ведь именно обитателей этого дома ей следует благодарить за то, что к ней нагрянула полиция, точнее, офицер полиции Джасбиндер Сингх. Ну что ж, подумала она, тут уж ничего не поделаешь — если Джас решил, что страсть, соединившая их той ночью, ничего не значит, значит, так тому и быть. Она не винила его. Должно быть, он чувствует себя ужасно виноватым. Только представьте себе — человек уже смирился с мыслью, что вступит в брак с девушкой, которую выберет его семья. Он привык держать свои чувства в узде, не позволяя себе никаких радостей. Но вдруг поддался соблазну, потерял контроль над собой. Элла тяжело вздохнула — наверняка для него это страшный удар. Конечно, она не могла и не хотела упрекать Джаса. Ведь он не морочил ей голову, ничего не обещал. Все было ясно с самого начала. Элла знала, что ей не на что рассчитывать. А в том, что Джас не давал ей никаких обещаний, ей виделось особенное благородство.

Но, как бы там ни было, ему все равно придется заехать сюда — забрать камеру и покончить с этим делом. Сгущались сумерки, и Элла, сидя в темноте, попыталась представить, как это будет. Что ж, по крайней мере, они встретятся еще раз. И сердце мучительно сжалось — ей так хотелось снова увидеть его!

Элла с тоской посмотрела на телефон. К счастью, сейчас она одна, и никто не помешает ей позвонить. Поколебавшись немного, она сняла трубку и набрала знакомый номер:

— Привет, мам.

Голос матери в трубке зазвенел от радости, и на сердце у Эллы сразу потеплело. Поджав под себя ноги, она уселась на диван, сама удивляясь, почему так давно не звонила домой.

— Дорогая! Как дела?

— Честно говоря, не очень.

Элла вдруг осеклась. Даже в детстве у нее не было привычки плакаться матери в жилетку — не такие у них были отношения.

— Тогда я дам тебе папу, — сказала мать — так она делала всегда. — Он заперся у себя в кабинете и залез в Интернет. Но если я тебя не позову, он страшно разозлится.

И тут Элла внезапно поняла, что ей вовсе не хочется разговаривать с отцом. Дикость какая — она позвонила именно для того, чтобы услышать его голос, а теперь едва удержалась, чтобы не бросить трубку. Элла вдруг осознала, что хочет поговорить не с отцом, как обычно, а именно с матерью. Какая удача, что именно мама взяла трубку!

— Нет, не надо, мама, — заторопилась Элла, испугавшись, что она отправится за отцом. — Мне нужна именно ты.

— Я? — удивилась мать. В трубке повисло долгое молчание. Они обе не знали, что сказать. Элла задумчиво потрепала Симона по голове. Обычно она всегда подолгу беседовала с отцом — о работе, о жизни, о чем угодно. Элла поверяла ему свои честолюбивые планы, прекрасно зная, что со временем он расскажет обо всем матери. Но до сих пор ей почему-то никогда не приходило в голову, что в ее близости с отцом есть нечто необычное. Она и сейчас бы ничего не заметила, если бы не удивление в голосе матери: — И о чем же ты хотела со мной поговорить?

— Ну… если честно, то о мужчинах.

— О мужчинах?! — Снова наступило молчание. Потом в трубке раздался заливистый смех. — Вот это здорово! — отдышавшись, продолжала мать. — А я-то, признаться, думала, что такие пустяки тебя не интересуют.

— Ой, мам, только не вредничай, хорошо? Конечно, интересуют. Только на этот раз все у меня как-то не так…

— Ладно… — Послышался шорох, и Элла догадалась, что мать устраивается для долгого разговора. Скорее всего, она подвинула к телефону свое любимое кресло. Интересно, какое сейчас у матери стало лицо, гадала Элла, особенно после предупреждения, что разговор пойдет о мужчинах. Элла никак не могла начать разговор. И страшно удивилась, когда услышала себя:

— Я… Послушай, мам, папа когда-нибудь тебе изменял?

После этих слов в трубке стало так тихо, что у Эллы зазвенело в ушах. Наверное, не надо было об этом спрашивать, догадалась Элла. Мать по-прежнему молчала. Не понимая, что это значит, и только предчувствуя что-то неприятное, Элла крепко прижала трубку к уху.

— Подожди минутку, — резко проговорила мать.