Игра в Любовь и Смерть (ЛП)

Любовь устроился на простом стуле. Место возле сердца, где столько лет хранилась книга, казалось пустым и угнетало, словно пропавшее воспоминание.

Смерть разгрызла улитку.

— Эта никак не поддавалась. — Она выплюнула осколки раковины на тарелку. Один пристал к ее губе, и Любовь отчаянно хотел его убрать.

— Супа? — предложила Смерть. — Черепаховый.

Любовь отказался.

— Не знаю, как девушки сидят на этом стуле. — Ее губы блестели от масла. — Такой неудобный.

Стул исполнения желаний городу подарила китайская императрица. Любая девушка, посидев на нем, в течение года получала предложение руки и сердца. Несмотря на неудобную конструкцию, стул работал. Любовь посочувствовал сопернице, не способной испытывать надежду, но тут же себя одернул. Это не его печаль. Он хотел вернуть свою книгу. И Итана. Но боялся, что к этому сердцу больше не посмеет воззвать.

За его спиной Сиэтл доходил до самого побережья. В большинстве зданий горели электрические лампы, подсвечивая небо. Вокруг тоненького серпа луны сверкали звезды, одинокие адресаты бесконечных людских желаний.

— Тебе придется вежливо попросить, — сказала Смерть. — Очень вежливо.

Будь проклята она и ее способность читать его мысли. Что ж, если она хочет играть так, ладно. Он послал ей образы того, что видел без нее, пока следовал по городу за Генри.

Генри завязывает галстук. Генри расчесывает непослушные кудри. Генри чистит ботинки, и от них отражается свет лампы. Серая лента тротуара разворачивается под ногами Генри. Залитая солнцем листва. Мир глазами человека, влюбленного в женщину, влюбленного в жизнь.

Любовь сосредоточился, чтобы посылать Смерти яркие образы, но время от времени останавливался и смотрел, как она меняется в лице. Затем она принялась нетерпеливо рыться в его воспоминаниях об украденных поцелуях и легких касаниях, а больше всего о том, как Генри и Флора пели «Однажды» — о каждой ноте, о концертах, каждый из которых заканчивался громом аплодисментов.

Волшебство уже случилось. Даже если им больше не суждено выступать на одной сцене, песня безвозвратно изменила игроков.

Смерть отстранилась. Уголки ее глаз потемнели. Любовь наклонился, чтобы промокнуть их платком, но Смерть перехватила его руку.

— Не надо.

Она одним махом смела со стола вино, пустые ракушки и суп.

— И что с того? Игра закончится через два дня, а она по-прежнему ему отказывает.

Запястье ныло в том месте, за которое она ухватилась.

— А как продвигаются твои попытки соблазнить Генри?

Смерть беспечно забросила ногу на ногу, а руку положила на спинку стула.

— У меня два пути к победе, а у тебя только один. История и шансы на моей стороне.

Любовь не мог оспорить ни того, ни другого.

Но каковы шансы? У любого человека огромные шансы не родиться. К рождению ведет длинная цепочка мгновений, и каждое звено в ней — людской выбор, каждый из которых должен происходить в определенной последовательности, чтобы привести к рождению конкретного человека. Шансы на то, что Флора и Генри вообще родятся, были один на плюс-минус четыреста триллионов.

— Осталось два дня. — Смерть подняла два пальца. Как будто Любовь мог забыть или не понять ее слов. Она кинула ему книгу. Любовь ее поймал и тут же успокоился, держа в руках знакомую теплую вещь.

Смерть одарила его последней жутковатой улыбкой Хелен и растворилась, словно Чеширский кот из сказки Льюиса Кэрролла. Когда она пропала, Любовь внезапно кое-что вспомнил. Где же настоящая Хелен? Та, в чьем облике явилась Смерть? Это кажется неважным, но от крохотной возможности может зависеть многое. Любовь глубоко вдохнул и встал, надеясь, что время еще есть.

***

Любовь добрался до настоящей Хелен посреди ночи. В лечебнице пахло потом и чистящим средством, в коридорах горел ядовитый свет. Палаты, белые прямоугольники за дверями с окошками из пуленепробиваемого стекла, по большей части были темны. Почти все их обитатели спали, но не Хелен, чему Любовь очень обрадовался, потому что не хотел тревожить покой пострадавшей.

Он материализовался в комнате не в облике Джеймса Бута или иного человека, а в личине, которую Хелен бы приняла: виляющего хвостом щенка кокер-спаниеля, чье дыхание пахло сеном и летом. Он заскулил, и она села и оглянулась. Затем в полумраке она увидела на полу собаку и подняла к себе в постель. Любовь дотронулся до ее сердца. «Прошу, скажите мне, что это не новая галлюцинация. Они говорят, я сошла с ума, но я знаю, что это не так. Я просто все забыла».

Любовь лизнул подбородок Хелен, и она захихикала. Обняла его и прижала к груди мохнатую спинку. Любовь почувствовал то место, из которого Смерть стерла воспоминания. Края дыры были неровными и мешали Хелен добраться до более потаенных воспоминаний. Любовь зашил дыру. Выбранный им облик прекрасно подходил для такой работы: мягкий, уязвимый, полный жизни и любви.