Игра в Любовь и Смерть

И еще были звуки: рев двигателей взлетающих самолетов, шум машин, несущихся по набережной Гудзона в Нью-Йорке, концерты в Сиэтле, Сан-Франциско и Шанхае, сын, играющий на пианино, первые ноты тромбона дочери.

Была и тишина, которую дарила луна. Она висела в небе над островом в Тихом океане. Сверкала, как чаша с медом, над древним римским храмом. Отражалась в забитой мусором сточной канаве.

О, луна.

Одна и та же, но всегда разная, которую всегда искали в ночном небе после тягот дня.

Во всем этом потоке жизни Смерть чувствовала странную боль любви, которая когда-то казалась ей невыносимой, а теперь стала неотъемлемой ее частью. Она кое-что поняла, пока в нее перетекали жизни Флоры и Генри. О любви, которая всегда имела силу.

А эта любовь между Флорой и Генри… Сначала она была незаметной и неуверенной, будто первые рассветные лучи на горизонте. Потом превратилась в дикое животное, которое боролось против всего и всех, что ему угрожало — такое горячее, что могло вспыхнуть, и иногда так и случалось. А потом стала тихой, как падающий снег, покрывающий все, уверенный в своем месте в мире и так же уверенный в том, что не останется здесь навечно.

И вот все вокруг и внутри нее замерло. Сердца Генри и Флоры остановились. Смерть не могла сказать, на кого пришелся последний удар. Казалось, будто они перестали биться одновременно. Смерть надеялась, что так оно и было, что никому из них не пришлось жить лишнюю секунду без любимого.

Она отпустила руки Генри и Флоры, аккуратно, пусть это больше и не имело значения, положив их на прежнее место.

В комнате было темно. Чиркнула спичка, зашипел фитиль, и вот пространство озарилось светом. Любовь зажег свечу.

— Нет двух одинаковых языков пламени, — сказал он.

— Есть, — прошептала Смерть. — Некоторые точь-в-точь похожи.

Он протянул ей листок. Тот, на котором они давным-давно написали кровью и слезами имена. Эти чернила выцвели, и надпись стала почти неразличимой. Но Смерть помнила, что там написано, и всегда будет помнить.

Флора.

Генри.

Она потянулась к бумаге. Когда их руки соприкоснулись, Смерть одарила Любовь всеми своими воспоминаниями о Флоре, чтобы ее игрок продолжила жить в его памяти. Она надеялась, что Любовь не станет возражать, если она оставит себе память о Генри и его добром сердце. И впервые в жизни, несмотря на то, что Игра была проиграна, ее одновременно выиграли и Любовь, и Смерть. Потому что игроки продолжали жить.

Любовь поднес краешек листка к свече и подкинул, едва бумага занялась. Она вспыхнула, распалась пополам и упала на пол лепестками огненной розы. От нее пахло дымом и лилиями, кровью и пеплом, и от этого запаха Смерть снова заплакала слезами черными, как бескрайний космос. Но на этот раз она не трудилась утирать слезы, потому что чувствовала себя полной не просто жизни, но и любви.

— Идем? — Любовь протянул ей руку. Смерть взяла ее, и вместе они прошли в гостиную.

— Не хочу уходить вот так, — сказала Смерть, чувствуя, что силы возвращаются.

— У нас есть все время в мире. — Любовь нашел пластинку и положил ее на проигрыватель. Заиграла музыка, пусть потрескивающая от времени, но все еще красивая и глубокая.

«Однажды».

И там, в темноте, Любовь, Смерть и все в их памяти танцевали до конца песни.

А потом, когда мелодия закончилась и стало тихо, они исчезли.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.