Игра в ложь. Две правды и одна ложь…

Баскетбольный матч был в самом разгаре, но на теннисных кортах уже было темно. Эмма подошла к самому дальнему и толкнула скрипучую калитку. Она едва различила фигуру, лежащую возле сетки. Ее сердце дрогнуло от волнения: это был Итан.

– Привет, – прошептала Эмма.

Итан вскочил на ноги и направился к ней ровной и даже спокойной походкой, держа руки глубоко в карманах поношенных джинсов Levi’s. Рукава тонкой футболки обтягивали его накачанные бицепсы.

– И тебе привет, – откликнулся он. Даже в темноте она смогла различить его улыбку. – Все-таки удалось улизнуть?

Эмма покачала головой.

– Все обошлось. Мерсеры отменили наказание – думаю, так на них подействовало мое усердие в учебе. Но мистер Мерсер задал миллион вопросов, допытываясь, куда я иду. – Она бросила взгляд через плечо на темные очертания деревьев. – Как еще он не увязался за мной… Хотя, наверное, я должна быть благодарной. До сих пор всем было плевать, где я провожу время. – Она невесело рассмеялась.

– Даже Бекки? – вскинул брови Итан.

Эмма вгляделась в заросли, тянувшиеся за кортом.

– Как-то раз Бекки забыла меня в торговом центре, помнишь? Ее уж точно не назовешь образцовой матерью. – Она чувствовала себя виноватой за то, что плохо говорит о своей матери. В ее памяти сохранились и добрые воспоминания о Бекки – однажды она позволила Эмме надеть шелковую ночнушку и изображать Белоснежку в их гостиничном номере, а еще играла с ней в «охоту за сокровищами», – но все это меркло на фоне равнодушия матери, с которым Эмма сталкивалась, когда больше всего нуждалась в ней.

– Ну, я рад, что ты выбралась, – сказал Итан, меняя тему.

– Я тоже, – ответила Эмма.

Они встретились глазами. Повисла долгая пауза, и оба опустили взгляды. Эмма пнула ногой теннисный мячик, валявшийся под сеткой. Итан погремел мелочью в карманах, Потом потянулся и взял ее за руку. Она уловила аромат его пряного лосьона, когда он наклонился ближе.

– Включить свет или не надо? – спросил он. Освещение теннисных кортов было платным – семьдесят пять центов за каждые тридцать минут.

– Не надо, – ответила Эмма, чувствуя прилив волнения.

Итан потянул ее вниз, и они улеглись на шершавое покрытие. Оно еще хранило дневное тепло и пахло смолой и резиновыми подошвами кроссовок. Прямо над ними светила серебристая луна. Сова вспорхнула на высокую ветку дерева.

– Не могу поверить, что Тайер вломился в твой дом, – сказал Итан после короткой паузы, обнимая Эмму. – Ты в порядке?

Эмма прижалась щекой к его груди, вдруг почувствовав, что страшно устала.

– Мне уже лучше.

– Думаешь, Тайер проник в дом, чтобы увидеться с Саттон?

Эмма отстранилась и вздохнула.

– Думаю, да. Если только…

– Если только – что?

– Если только Тайер, зная, кто я такая, не пришел напомнить мне о необходимости играть по правилам. – Стоило Эмме произнести это вслух, как она почувствовала, что ее бьет дрожь.

Итан потянулся.

– Ты думаешь, это Тайер убил Саттон?

– Вполне возможно. Он – единственный из ее друзей, кого мы не смогли проверить на причастность к убийству. Что, по-твоему, произошло между Саттон и Тайером, прежде чем он сбежал из дома? – Эмма положила ладонь на асфальт, ощущая его тепло. Сейчас ей требовалась опора, что-то твердое, простое и понятное.

Сожаление промелькнуло на лице Итана.

– Я не знаю, – признался он. – Мне бы хотелось знать, но я не входил в их тусовку.

– Кое-кто намекал, что у Тайера было что-то с сестрой Саттон. – Эмма имела в виду Гаррета, бывшего бойфренда Саттон. В пятницу, на встрече выпускников, он упрекнул ее в измене. И Ниша Банерджи не раз упоминала вскользь, что Саттон украла парня у Лорел. Эмма не забыла, каким ледяным взглядом окинула ее Лорел, когда застала Тайера в спальне Саттон, и загадочную фразу, брошенную ею в сердцах. «Ты вечно создаешь ему проблемы». Интересно, что она хотела этим сказать?

– А еще говорили, будто Саттон сделала что-то такое, из-за чего Тайеру пришлось убраться из города, – медленно проговорила Эмма.

– Я кое-что слышал об этом. – Итан ударил пяткой кроссовка по трещине в покрытии. – Но кто знает, правда это или нет? Об этом начали шептаться совсем недавно. А в самом начале, когда Тайер только пропал, все думали, что он просто сбежал от своего отца. Тот всегда кричал на Тайера во время футбольных матчей и вообще здорово давил на него.

Эмма поморщилась, вспомнив кое-что еще. На встрече выпускников она заметила фиолетовые синяки на руках Мадлен. Она сказала, что их оставил ее отец. И добавила, что он и с Тайером обращался жестоко. Момент откровений оказался мучительным, но в то же время и особенным. У Эммы впервые состоялся по-настоящему доверительный разговор с одной из подруг Саттон. Она мечтала о такой душевной связи: из-за частых переездов с места на место ей так и не удалось обзавестись верными друзьями, если не считать единственной подруги, Алекс, которая осталась в Хендерсоне, штат Невада.