Игра в ложь

Эмма хмыкнула. Нет, в предложении Гаррета ее смущало вовсе не это. Откуда он мог знать, что в прошлом году она участвовала в Битве едоков в Вегасе и заняла второе место? На первом оказалась миниатюрная японка, у которой в животе явно была черная дыра – другого объяснения тому, куда исчезали съеденные ею хот-доги, просто не существовало. Идти на свидание Эмме было… страшно. «Я буду любить тебя еще больше», – сказал он. Не поможет ли Гаррету любовь понять, что вместо Саттон перед ним совершенно другой человек?

– Я немного занята, – пробормотала она.

– Нам нужно поговорить, – Гаррет поймал ее руки и сжал в своих ладонях. – Я… поразмыслил над тем, что ты говорила… помнишь, прошлым летом? Наверное, ты была права.

– Правда? – неуверенно переспросила Эмма. Ей казалось, что Гаррет вдруг заговорил по-китайски. О чем это он? Весь день ей приходилось притворяться, что она понимает намеки окружающих, адресованные Саттон, и это ужасно выматывало.

Накануне поздно вечером она провела не один час за компьютером Саттон, пытаясь получить как можно больше информации о сестре: что ей нравилось, а что нет, как она себя вела… и, наконец, кому было выгодно ее убить. Саттон сохранила в браузере все пароли, и Эмма смогла зайти на страницу в Facebook под ее именем и еще раз перечитать записи на «стене», постепенно составляя представление о характере сестры, о ее прошлом и друзьях. Однако большая часть записей оказалась в открытом доступе – Эмма перечитала их еще раз. О Гаррете там тоже не нашлось ничего нового: Саттон исправно посещала все матчи с его участием, много общалась с его младшей сестрой Луизой и выбирала ему одежду. Не раз и не два на странице попадались записи вроде: «Футболку выбирала я! Что скажете? Хорошо сидит на моем пупсике?»

Первой моей реакцией было возмущение. Кто дал Эмме право судить меня? Но в глубине души завелся червячок сомнений: почему меня так сильно беспокоило, что носит Гаррет? В чем причина такой заботы: в желании видеть рядом с собой куклу, которую можно наряжать как угодно… или в стремлении контролировать все и вся?

Телефон Саттон тоже не очень-то помог Эмме. Она начала отвечать на звонки буквально на следующий день: аппарат просто разрывался, и было бы странно продолжать игнорировать это. Однако все сообщения в его памяти были удручающе однообразны: непонятные названия мест, где она встречалась с друзьями («Mi Nidito» в семь?), извинения за опоздания (Уже лечу, 10 мин.!) и обмен шутливыми оскорблениями с друзьями. Неудачница! писала Саттон Шарлотте. Та не оставалась в долгу: Сама дура!

В тот вечер, когда Эмма получила от сестры приглашение встретиться, звонков было всего пять. Лилианне, звонившей в 16.23, кто-то ответил, звонки от Лорел – 20.39 и Мадлен – 22.32, 22.45 и 22.59 – оказались пропущенными. Голосовая почта тоже была пустой.

Оставался еще ящик под столом, с наклейкой «Игра в Л.». Эмма обшарила всю комнату в поисках ключа, но ничего не нашла. Тогда она попыталась сбить навесной замочек каблуком туфли, используя его как молоток. Единственным результатом стало появление в дверях Лорел, которая поинтересовалась, что, черт возьми, здесь происходит. Ящик нужно было открыть… но как?

– Привет, детки! – из-за угла неожиданно появилась Мадлен, ловко втираясь между Эммой и Гарретом. – Что это вы задумали?

Наряд Мадлен нарушал все школьные правила: короткое зеленое платье, сетчатые черные колготки, яркий макияж.

– Пытаюсь уговорить Саттон сходить со мной поесть начос, – ответил ей Гаррет.

– Начос вредны для фигуры, – поморщилась Мадлен, беря Эмму за руку. – К тому же она занята. Мы идем по магазинам. Причем срочно. Мне жизненно необходимо что-нибудь новенькое.

– Но… – попытался возразить Гаррет, однако Мадлен не стала слушать и повела Эмму за собой.

– Извини, – пробормотала Эмма.

– На субботу все в силе? – крикнул он ей в спину. – Совместный ужин, помнишь?

– Да, конечно!

Рука об руку девушки шагали мимо ряда лабораторий. Двери кабинетов были открыты, и за ними виднелись большие белые столы, шкафчики, забитые стеклянными пробирками, и огромные, во всю стену, плакаты с таблицей Менделеева.

– Ничего, что я тебя увела? – спросила Мадлен. – Ты всегда говоришь, что подруги важнее парней, поэтому…

– Все в порядке. Гаррет меня просто душит вниманием, – искренне ответила Эмма.

– Такая уж у него сверхспособность, – хмыкнула Мадлен. – Вот что… Давай наперегонки!

Она бросилась бегом по коридору, Эмма припустила за подругой. Они выскочили под дождь и помчались через парковку к машине Мадлен – старой Нопйа Асига, с наклейкой на заднем стекле: танцующая балерина и надпись «Мафия “Лебединого озера”».

– Залезай, залезай, – поторопила ее Мадлен, змеей проскальзывая на переднее сиденье и захлопывая дверь. Эмма последовала ее примеру.

Дождь заливал ветровое стекло и барабанил по крыше.

– Ничего себе! – выдохнула Мадлен, забрасывая сумку назад и вставляя ключ зажигания. – В торговый центр?

– В торговый центр! – охотно согласилась Эмма.