Игра в метаморфозы

– Фашистом, вот что ты на самом деле хотел сказать, мой дорогой, – поправил его Эктор Дельгадо, улыбнувшись. – Да наплюй ты на все это! Я – паршивый грязный фашист. А ты, мой милый, – гребаный коммунист… И у меня полная задница твоих нравоучений.

Родриго громко расхохотался.

– Вот никак не могу понять, как нам в голову могло прийти спать вместе? Ты веришь в Бога, у тебя прекрасная семья, и вдруг я… Похоже на чудо, а? Так, глядишь, и я стану религиозным!

Он поднес чашку к губам. Дельгадо улыбнулся.

– Я вот что хочу сказать, – продолжил Родриго, – что ты во мне нашел? Ты красавец, а я так себе, ты правый, я левый… Ты женат на очень красивой женщине, у тебя чудесные дети, ты ведешь размеренную жизнь, и я тоже, может, когда-нибудь так смогу…

– Мы с тобой уже раз сто это обсуждали, мой дорогой. Законы привлекательности, понимаешь? Это никогда не бывает просто…

– Хочешь знать, что я об этом думаю? Я думаю, что тебе нравится нарушать… Нарушать железные законы твоего лагеря: законы работы, семьи, родины… Вот что тебя привлекает, Эктор. Обойти, преступить законы, которые диктует твоя проклятая мораль и твоя собственная политическая семья. Вываляться в том, что ты считаешь грязью. Ты – человек, полный противоречий, Эктор. И, как все моралисты, ты тот еще лицемер! Ты требуешь порядка и морали от других, а себе позволяешь их нарушать. И вся эта непреодолимая тяга и одновременно отвращение ко всему, что ассоциируется со Злом, видимо, гнездится в твоем детстве. Я даже думаю, что ты способен убить, чтобы испытать это чувство нарушения, чувство преступления, – продолжал Родриго со свойственной ему тягой к преувеличениям.

Дельгадо рассмеялся.

– Ты все сказал? Отлично. Мне пора. Я должен после полудня появиться в Саламанке, любовь моя.

Сидя в машине, перед тем как тронуться с места, он заглянул в свой ежедневник: на 14:00 назначена встреча с ректором. Затем… Телефон, лежащий на приборной доске, зазвонил. Это Борхес… Интересно, что ему от него надо? Эктор принял вызов и выслушал все, что сказал ему университетский профессор.

Закончив разговор, он долго сидел, глядя на дорогу сквозь лобовое стекло. Из глубины сознания вдруг всплыло детское воспоминание: тощая, длинная шкурка выпотрошенной мертвой кошки, растянувшейся на сухих листьях. И ее длинный, вывалившийся язык.

Сердце у него колотилось. По лбу стекала струйка пота. Это было так давно… Вдруг он вспомнил фразу своего любовника: «Я даже думаю, что ты способен убить, чтобы испытать это чувство нарушения, чувство преступления».

Эктор Дельгадо бросил последний взгляд на крепостные стены, освещенные солнцем, и выехал из Сеговии.

46

Утро среды

– Дамы и господа, – сказала президент областного суда Мадрида, одернув полы своей черной мантии и оглядев зал заседаний из-под очков: все ли на месте. – Слушание в первой инстанции дела господина Франсиско Мануэля Мелендеса объявляю открытым.

Лусия принялась ее внимательно разглядывать. На столе перед судьей Кармен Лапорта лежал ноутбук, стояла бутылка минеральной воды и громоздилась изрядная стопка досье. В Гражданской гвардии подозревали, что она принесла все это с одной целью: произвести впечатление на присутствующих. Кроме того, у судьи были грязные волосы и слишком яркий макияж.

Лусия только что приехала из Саламанки. Бросив быстрый взгляд на стол защиты, она осталась довольна: даже свежевыбритый и чисто одетый Мелендес имел виноватый вид. На щеках у него виднелось множество царапин, а нос был свернут на сторону. Эти следы, хотя и довольно давно, оставил молоток, которым она отбивалась. Не было сомнений, что защита ухватится за эти царапины, чтобы подчеркнуть жестокость ее нападения на беднягу Мелендеса. Словно почувствовав на себе ее взгляд, Франсиско Мануэль Мелендес улыбнулся. И у Лусии вдруг возникло впечатление, что температура в зале резко упала. Даже на таком расстоянии были видны искорки, пробегающие в маленьких карих глазках Убийцы-с-молотком.

Обернувшись, она увидела, что народу пришло немало, в том числе и журналистов, которые с любопытством таращились на нее. Некоторых из них Лусия узнала: «Эль Мундо», «Эль Паис», «Ла Расон», «Ла Вангардиа», «ABC», «Ла 1», «Ла 2», «Антенна 3», «Пятый канал». В последние дни адвокат Мелендеса давал интервью почти ежедневно, и каждый раз использовал все свое красноречие и внешний вид нечесаного, хотя и элегантного медведя, чтобы задеть Лусию и поставить под сомнение ее невиновность.

Словно это она была обвиняемой, а не его клиент.

Пока из разных мест зала раздавались голоса журналистов, лейтенант сразу утратила связь с действительностью и в мыслях снова оказалась в проклятом туалете – и снова задыхалась в полиэтиленовом мешке, который Мелендес натянул ей на голову. В нос ударял тяжелый, одуряющее мерзкий запах дешевого парфюма. А потом – другой короткий кадр: она с размаху лупит негодяя молотком, с какой-то дикой радостью ощущая, как хрустят под ударами кости его отвратной морды. Он орет и брыкается, а потом отключается.