Игра в молчанку

Я запнулся, припомнив ее легкий, как перышко, смех, на который Мэгги не скупилась, даже когда мои шутки были неуклюжими, а анекдоты – бородатыми. Потом мне показалось, что трубка капельницы в руке Мэгги, которую я по привычке взял в свою, слишком натянулась, и я поспешил выпустить ее, пока какой-нибудь из этих хитрых приборов не просигналил на сестринский пост, что я веду себя неподобающим образом, и меня не вышвырнули из больницы с позором.

– Я… я… Ты слышишь меня, Мэгги? Слышала ли ты, что я только что говорил? Нет? Ну ладно… Господи, Мэгги, я, наверное, уже никогда не исправлюсь, правда?..

Почти минуту я боролся с желанием поскорее уйти, чтобы назавтра повторить свою сегодняшнюю – и вчерашнюю – безуспешную попытку заговорить. Потом я вспомнил наш пустой дом, где на каждой вещи – на стуле, на стенах, на электрических выключателях – лежал ясный отпечаток личности Мэгги. Какой же я муж, если брошу ее здесь и вернусь туда, где меня не ждет ничего, кроме одиночества? Холодный, равнодушный, трусливый – вот какой! За прошедшие сорок лет я совершил немало ошибок, но никогда, никогда я не мог сказать, что не люблю Мэгги.

Я медленно выпрямился, мысленно представляя, как мои позвонки занимают правильное положение, образуя идеально прямую линию.

– В общем, Мегс, я вот что скажу… Мы оба знаем, что я не люблю много говорить, да и рассказчик из меня отвратительный, но тебе придется примириться с этим, потому что я решил остаться. Надолго ли?.. До тех пор, пока ты не проснешься. Видишь, у меня даже стул есть…

Нет ответа.

– Ты должна знать, что случилось, Мегс. Почему я замолчал. Почему отдалился… На самом деле я не отдалился, но со стороны это выглядело так, словно я больше не хочу… Но на самом деле…

Я был уверен, что при этих словах ее глаза широко распахнутся, а губы округлятся изумленным «о». Наконец-то! Вот он – ответ, который она искала долгих шесть месяцев. Ответ, который едва не отнял ее у меня навсегда.

– Я не могу отпустить тебя, не сказав всего.

Когда я произнес эти слова вслух, они испугали меня самого, и я мысленно выругал себя последними словами. Вряд ли Дейзи имела в виду что-то подобное, когда говорила о «смешных вещах» и «забавных случаях». Совсем наоборот.

– Я не могу отпустить тебя, и все тут! Я не могу без тебя. Правда, не могу, – проговорил я горячим шепотом и снова потянулся к ее руке. – И мне очень жаль, что все получилось именно так. Ты даже не представляешь, насколько сильно я жалею. Прости меня, Мегс. Кстати, ты помнишь, что именно эти слова я сказал тебе, когда мы познакомились? Помнишь, Мегс?.. «Прошу прощения»… Я – помню, и знаешь, что я тебе скажу? Все наши сорок с лишним лет я каждый день думал о том, почему тогда мне не пришло в голову ничего более умного. А еще я думал о том, что я хотел бы сказать тебе в тот самый первый раз…

– Когда я увидел тебя тогда, первыми, что я разглядел, были твои глаза и красный кончик носа, который рдел словно маяк в пургу. Ниже него твое лицо было замотано толстым шерстяным шарфом, из-под которого виднелось лишь несколько прядей волос. Ты появилась точно так же, как появлялась потом всегда – так налетает циклон или ураган. Стремительные взмахи рук, дождь воздушных поцелуев, крепкие объятья и отрывистые восклицания, а главное – ощущение тепла, которое почувствовали все, кто находился поблизости, хотя в тот день было градуса три или четыре ниже нуля.

Раньше я тебя здесь не видел – это я знал совершенно точно. К тому времени я провел в Оксфорде уже пять лет и был по горло занят своей докторской диссертацией. В нашей лаборатории почти не было женщин, однако и в свободное время я не слишком обращал на них внимание. И все же я был совершенно уверен, что никогда в жизни не видел такой девушки, как ты.

Паб «Роза и Корона» с его дешевым пивом и просторной открытой верандой считался неофициальной штаб-квартирой нашей лаборатории эволюционной биологии. В этом утверждении, впрочем, есть некоторая натяжка, поскольку бывали мы там довольно редко: в те времена мы, молодые, увлеченные исследователи, работали днями напролет, нередко прихватывая и те вечерние часы, которые большинство людей обычно уделяют общению в неформальной обстановке. Это, впрочем, не отменяет того факта, что паб «Роза и Корона» нравился нам больше других. Он находился достаточно далеко от Города Дремлющих Шпилей, чтобы там почти не появлялись увешанные фотоаппаратами туристы, и в то же время располагался на конечной остановке одного из городских автобусных маршрутов, благодаря чему те из нас, кто еще держался на ногах после редких, но бурных вечеринок, могли без труда добраться до университетского общежития.

Тебя я заметил сразу. Я знаю, это звучит банально, но именно так оно и было. Думаю, я заметил бы тебя, даже если бы, спеша поскорее обнять своих праздновавших в углу друзей, ты не задела локтем стакан моего приятеля Петра.