Игра в обольщение

– Нет. Послушай, я думал, что делаю все возможное, чтобы добиться своего. Ты никогда не станешь профессиональным футболистом, если не готов на жертвы. И я был готов. Но больше не могу. Я пытался внушить тебе, что это твоя идея – позволить мне взглянуть на коробки, но потом понял: это не способ начать новую жизнь и смотреть в будущее.

– Ты так думаешь? – спросила она.

– Черт возьми, я еще больше все порчу, верно? – вздохнул он.

– Во всяком случае, уж точно не исправляешь, – буркнула она, но он заметил, что на самом деле она уже не так сильно злится.

– Я хочу сказать только, что прошу прощения. Я ошибался, во многом ошибался и могу привести причины этого, возможно, правдивые, но знаю одно: с той минуты, как ты открыла дверь дома и я сообразил, что передо мной дочь тренера, все изменилось.

Она задумчиво прикусила нижнюю губу и, повернув голову, стала его изучать.

– Почему?

Он устало потер рукой затылок. Причины были настолько глубоко личными, что он боялся высказать их вслух.

– Полагаю, меня влечет к тебе.

– Влечет?

– Да.

– Вожделение? Это причина, почему для тебя все изменилось? – спросила она.

Он с трудом сглотнул, услышав напряженность в голосе, и почти уверился, что на этот раз это истинный гнев.

– Нет. Но проще сказать «желание», чем «нежность». Я не верю в любовь с первого взгляда.

– Я тоже. То есть я изучала механизм притяжения и все знаю о феромонах и гормонах и о том, как иногда мы видим человека и наша физиология заставляет поверить, что это лучший партнер для секса. Но любовь с первого взгляда…

– Да, безумие, верно? Но как бы там ни было, Феррин, когда я увидел тебя, меня словно по голове ударили! Я воображал, что поговорю с тренером, получу его согласие просмотреть содержимое коробок и потом отвезу тебя ужинать. Но он отказал, а ты согласилась поехать со мной, и все мгновенно усложнилось. Я по-прежнему пытался добраться до зоны защиты, сделать то, зачем приехал, но ты медленно разрушала все линии моей обороны, при этом даже не особенно стараясь.

Она подобралась ближе к нему, и его окружил аромат цветочных духов. Он закрыл глаза, вспоминая этот же аромат на подушках его спальни. Он хотел ее. Но хотел также, чтобы она вернулась навсегда. Он так старался сохранить ясную голову и обсудить все спокойно и логично, но какая уж тут логика? Нужно, чтобы Феррин простила его.

Хантер знал, что, если ее не будет рядом с ним, он никогда не поймет, как уйти от прошлого и начать новую жизнь. Никакие ответы, которые могут найтись на старых видеозаписях, не позволят ему обрести душевный покой, если он оттолкнет единственную женщину, которая ему необходима.

– Хантер, что ты пытаешься сказать? – не выдержала она.

Он набрал в грудь воздуха, отвернулся от нее и снова стал смотреть на дорогу.

– Ты мне нужна, Феррин.

– Хорошо. В каком качестве?

– В моей жизни. Я думал, что уже сказал это.

– Но почему сейчас? – удивилась она. – Это может сработать только при условии, что мы дадим друг другу время.

Он кивнул. Это вполне понятно и достижимо. Последняя игра. Десять ярдов за раз. Не больше. Но он устал от этой тактики. И больше не хочет продвигаться только на десять ярдов. Ему нужен длинный пас мячом, который он сможет поймать, добраться до зоны защиты и закончить игру.

Но он уважал ее желания. И сказал правду относительно новой жизни, о том, что хочет все начать сначала. Но единственный способ сделать это – убедить ее, что она значит для него больше, чем прошлое.

Он и сам не слишком понимал, каким образом получилось так, что она стала главной в его жизни. Она точно не пыталась ничего для этого предпринять. Это просто случилось. Во время их беседы об отцах и футболе. Когда они старались узнать друг о друге все, понять, что оба собой представляют, и подолгу проводили время вместе.

Он остановился перед ее домом, припарковал машину и повернулся к Феррин.

– Ты позволишь мне войти в дом? – спросил он. – Я хочу поговорить с тобой о том, что обнаружил в кабинете твоего отца.

Она со вздохом подняла глаза:

– Да. Когда ты найдешь время просмотреть вещи отца?

– Скажу, когда мы войдем. Думаю, ты сильно удивишься, – загадочно улыбнулся он и, выйдя из машины, глубоко вздохнул. Самое главное – быть хладнокровным и вести себя как обычно. Больше от него ничего не требуется.

Десять ярдов за раз. Похоже, эта игра – самая длинная в его жизни, и пробежка на каждые десять ярдов занимала куда больше времени, чем раньше. Он устал и не мог дождаться, пока игра закончится, но вспомнил, что когда-то, давным-давно, говорил отец. В жизни нет обходных путей.

И он должен винить только себя за то, что попытался подобраться к Феррин обходным путем.

Глава 14

Феррин не хотела говорить о прошлом или о футболе. Она все еще пыталась осмыслить все слова Хантера, сказанные им в машине. Он говорил так, словно она действительно ему небезразлична. Если быть точной, он, возможно, даже любил ее, но, вероятно, не был достаточно уверен в себе или в ней, чтобы сказать это вслух.