Игра в отрезанный палец

Потом Ник переводил в рецепции бредовые вопросы Сергея. Администратор гостиницы вежливо и терпеливо отвечал. Сначала выяснили, что самый дорогой номер занят, но есть подешевле — по тысяче баксов за ночь. Потом Сергей попросил сообщить администратору, что с ним барышня и черепаха. Администратор сказал, что собак в гостиницу брать запрещено, но отдельная гостиница для собак находится поблизости и оттуда могут приехать. В какой-то момент Нику показалось, что оба — и Сахно, и администратор, мальчикообразный мелкий мужчина в строгом темно-зеленом костюме с галстуком — одинаково сумасшедшие. Уже сам Ник напомнил администратору, что речь идет не о собаке, а о черепахе. После этого администратор поинтересовался размером животного. Потом перезвонил кому-то из начальства и объяснил по телефону возникшую проблему. Невидимое начальство пошло навстречу интересам клиентов, и черепаху милостиво разрешили взять с собой.

Ник получил вместо ключей магнитные карточки. А Сергей пошел за Улли и за черепахой. За ним следом увязались два бэлл-боя в красных кепочках. Через пару минут Сергей вернулся в холл вместе со своей подругой. Рядом уже шел только один бэлл-бой и торжественно нес на ладонях черепаху.

— Слушай, этот, второй придурок, ключи от машины выпросил… Не украдет? — спросил у Ника Сергей. Ник вздохнул.

— Краденое редко воруют, — сказал он. — На стоянку поставит.

Их номера оказались рядом.

Но все-таки, который час? Ник подошел к окну, глянул вниз. На маленькой площади перед гостиницей было оживленно. Слишком оживленно для полшестого утра.

Значит, был вечер. Ник умылся, принял душ, натянув на голову бесплатный прозрачный колпачок. Пока стоял под мощными струями воды, заметил красивый высокий тюбик с шампунем. Стащил колпачок и помыл голову.

Придя в себя, вышел и постучал к Сергею.

— Ну? — донесся сонный голос из-за двери. Ник толкнул дверь, но она не открылась. Магнитный замок, который снаружи можно было открыть только карточкой, крепко держал дверь.

Сахно открыл сам. Улли уще спала. Ее красивое плечико выглядывало из-под сползшего одеяла.

— Чего так рано? — хрипло спросил Сахно.

— Полшестого вечера, — проговорил Ник. — А мы не завтракали, не обедали…

И вообще, что дальше делать?

— Ужинать, — кивнул Ник. — Иди к себе, мы умоемся и зайдем. Действительно, надо пожрать…

На ужин в ресторан гостиницы Сахно притащил с собой черепаху.

У Ника, когда он переводил Сергею меню, глаза на лоб лезли от цен. Курс соотношения франка и марки он подсмотрел еще утром, разговаривая с администратором. И теперь автоматически переводил все эти сотни франков в десятки марок, и аппетит от этого угасал.

Но Сахно гулял. Он и водки бутылку заказал, несмотря на то, что стоила она почти сто пятьдесят марок. Пришлось Нику снова выступать в качестве защитника интересов черепахи — для нее Сахно заказал у официанта блюдце молока и что-нибудь поесть. Озадаченный официант предложил принести вместо молока сливок.

Через минут десять черепаха уже лежала посреди стола и хлебала из тонкого фарфора сливки. Рядом стоял посеребренный сливочник на случай, если ее жажда окажется сильней предложенной порции. Нику, Сергею и Улли принесли по салату и коктейлю из креветок.

Уже немного выпив и принявшись за венский стэйк, Ник погрустнел. Он вдруг почувствовал, что именно сейчас, за этим изящно накрытым столом происходит прощальный ужин, после которого он остается один на один с неизвестностью, с ненужным и неинтересующим его больше будущим, один на один со всем миром, у которого нет к нему никаких дел. Он поглядывал на Улли, спокойно и сосредоточенно жующую мясо, на черепаху Нину, застывшую перед вторым принесенным ей блюдцем, на котором красовались три кусочка тончайше нарезанной розовой лососины.

К этой странной идиллии он уже как бы не имел никакого отношения. И хотя уверенность в том, что жизнь и самого Сахно, и всех, кто рядом, окончится нелепо и быстро — уж очень прозрачно все это выглядело через призму его характера, — успокаивала и сама настраивала Ника на будущее одиночество, на необходимость оттолкнуться от этого опасного берега и дальше плыть самому, все равно на душе авансом возникала тоска. Куда плыть и зачем? К чему все это?

Назад дороги нет — после происшедшего, после того, как они сорвали операцию, встретить его могли в Киеве только меткой неслышимой пулей. Органы не шутят и не прощают. Оставалось идти вперед, то есть в неизвестность. Или застрелиться прямо в этой роскошной гостинице.

— Ну что, — Сахно поднял хрустальную рюмочку с водкой. — Давай за светлое будущее, частично мы его уже обеспечили.

Чокнулись и выпили. И Улли выпила с ними.

— Хорошая жизнь настраивает на здоровый образ жизни, а я этого не люблю…

— проговорил Сергей, оглядываясь с видом барина по сторонам. — Люди здесь как-то скучно живут, скучно едят. Скучно, но хорошо. Может, так и надо?

Ник пожал плечами.