Игра в отрезанный палец

Дыхание от неожиданности сперло. В голове беспомощно суетились мысли в поисках выхода из создавшейся ситуации.

— У меня же билет на сегодня… на этот поезд… Человек в проеме купейной двери отрицательно помотал головой. Протянул Виктору другой билет.

— У вас поезд завтра вечером, и совершенно нормальный поезд. СВ на одного…

Виктор взял билет, тупо посмотрел на него. Увидел, что действительно на завтра и действительно СВ. Поднял глаза на светловолосого незнакомца.

— Берите, берите вашу сумку, — сказал тот вежливо. — Нам еще ехать не меньше часа, потом ужинать. Когда же спать?

За вежливой улыбкой светловолосого незнакомца Виктор ощутил силу, которой по крайней мере в этот момент надо было подчиниться. Кроме того, появление этого человека давало определенную надежду хотя бы на какую-то информацию, то есть в любом случае он уедет отсюда завтра что-то узнав.

Виктор пристально посмотрел светловолосому в глаза. А тот все улыбался. И глаза его улыбались приветливо, почти радостно.

Виктор взял из-под стола сумку. Встал.

Черная «Волга» с затемненными стеклами — Виктор еще ни разу не видел этой модели — летела по какому-то проспекту. Виктор один сидел на заднем сиденье, а на передних сидели светловолосый мужчина и невзрачного вида водитель.

* * *

Ник проснулся вечером около десяти. По телевизору шел какой-то немецкий фильм. Сахно в номере не было.

Выключив телевизор, Ник присел в кресло у окна. Неожиданная тишина заполнила не только комнату, но и, казалось, выплеснулась через закрытое окно на улицу. Не было слышно ни машин, ни городского шума.

На фоне этой тишины Ник ощутил вернувшуюся в тело бодрость. Оказаться бодрым после десяти часов вечера было, в общем-то, не очень радостно. Ему светила бессонная ночь, но и это особенно не огорчало. Ник отдохнул. Отдохнул от дороги и от утомительного попутчика.

«Куда это Сахно запропастился?» — подумал он.

Встал, выглянул в окно — мертвая улица, освещенная множеством фонарей.

Никаких неоновых вывесок. Присмотревшись, Ник понял, что напротив гостиницы располагались только офисы. Ни одно окно в зданиях напротив не горело.

Гостиница «Мауэр» располагалась в скучном деловом центре Кобленца.

«Интересно, где сейчас все эти негры? — подумал Ник, вспомнив утреннее фойе гостиницы. — И все-таки, где Сахно?»

Без Сергея, конечно, Нику было спокойнее. Он даже рад был отсутствию своего напарника. Но в то же время какое-то ощущение абстрактного долга, подсознание бывшего офицера теребило его, беспокоило, легонько покалывало тонкой иглой, вызывая несильное раздражение. Где Сахно?

Мысли об ужине потихоньку оттеснили мысли о напарнике. Бодрость требовала подкрепления, еды.

Ник спустился в фойе, увидел стеклянную дверь в гостиничный ресторан.

Внутри сидел один прилично одетый старик и пил пиво из тяжелого керамического бокала.

Оглянувшись на вошедшего Ника, он опустил бокал на столик и поднялся, приветливо улыбаясь. Подошел. Спросил по-немецки, что он может предложить гостю.

Ник в конце концов понял, что старик этот — или официант, или что-то в этом роде.

— Повар работает до десяти, — объяснил он Нику. — Но у нас кое-что из горячего осталось, могу подогреть в микроволновке…

Простота и домашнее тепло этого заграничного заведения обезоружили Ника.

Из предложенного стариком к подогреванию он выбрал какую-то особую сардельку и жареный картофель. По совету старика взял к этому бокал пива.

Уселся за столик.

Старик минуты через три принес заказ и пожелал приятного аппетита. Сам он вернулся к своему недопитому пиву.

Снова тишина заполнила пространство вокруг Ника. Он почувствовал себя в вакууме, словно отрезанным от пространства, индивидуально запакованным, как костюм химической защиты, который почему-то приходилось таскать во все командировки.

Мысли перескочили на пространство, от которого Ник оказался отрезанным.

Мысли словно оторвались от головы и полетели в Саратов, к Татьяне и Володьке.

Они, наверно, грустят. Получили от него телеграмму. Ничего не поделаешь, придется и им смириться, как пришлось ему. Новое светлое будущее немного отодвигается. Это так естественно для всей бывшей советской и нынешней страны.

В ней всегда все хорошее отодвигалось на потом. Теперь все хорошее отодвигается «на потом» отдельно в каждой из отвалившихся бывших республик. Это не значит, что хорошее не наступит. Это значит, что за все хорошее надо платить. И теперь, во времена молодого славянского капитализма, хорошее, надо понимать, сильно подорожало. Даже ожидание светлого будущего подорожало. А раньше все было бесплатным…

Пиво показалось Нику слабым, а сарделька понравилась. Она оказалась щедрого размера.

Тишину нарушил длинный звонок. Старик встрепенулся. Вышел за стеклянные двери ресторана в фойе. В мягком свете фойе Ник увидел, как старик открывал кому-то дверь в гостиницу. Потом он вернулся в ресторан.

Следом за стариком в ресторан заглянул негр в строгом темном костюме с галстуком, обвел ресторан озадаченным взглядом и ушел.