Игра в поддавки

Костя вскочил с дивана как ужаленный и уставился на меня бессмысленными красными глазами.

- Как ты думаешь, он по-прежнему хочет нас пристрелить?

- Если бы он хотел нас пристрелить, он бы нас уже пристрелил. Например, этой ночью. Пока мы тут бухие лежали, как два бревна.

- То есть ты думаешь, эти пацаны из «Свободы» работали не на него?

- Да я не знаю… Но, откровенно говоря, вряд ли… Я тут поразмыслил - а зачем, собственно, Рыбину «свободовцы»? Если он и впрямь из ФСБ, а мне кажется, чутье меня не обманывает, неясно, зачем ему нанимать чужих мудаков, если у него полно своих… И зачем устраивать разборки прямо в Зоне, если по вполне легальным каналам нас с контейнером можно прижопить в какой-нибудь «Лейке» без всякого шума и пыли…

- Резонно… И какая мораль?

- Если он хочет встретиться, надо встретиться. И побыстрее отдать ему этот контейнер.

- Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? - спросил Тополь, зевая во весь рот.

- Да. Пока мы будем говорить с Рыбиным, держи нас, так сказать, под прицелом. Вряд ли в случае чего это спасет мою молодую жизнь. Но мне определенно будет приятней сдохнуть, если я буду знать, что мой братан Тополь сделал для спасения моей ценной тушки все, что мог.

- Шутишь? - неуверенно спросил Тополь. Я давно заметил: с похмелья у него всегда проблемы с восприятием моих искрометных шуток, иронических историй и саркастических замечаний.

- Нет, не шучу. Ну, то есть я шучу по форме. А по содержанию я очень серьезно хочу, чтобы мы пошли вместе.

- Тогда я сбегаю домой, переоденусь, а? Душ приму…

- Ни в коем случае. Пойдешь в моем. А душ примешь, когда сделаем дело. Чай, не в стриптизе работаем, за запах пота не уволят… Между прочим, в наших интересах поскорее избавиться от этого екарного контейнера. От греха подальше. Мы-то с тобой без контейнера точно никому не нужны, чтобы за нами охоты устраивать!

- В таком случае напиши ему, чтобы через час приходил в «Лейку». А Любомиру скажи, чтобы положил в гриль-машину двух цыплят, да пожирнее.

- Ишь, как ты командовать привык на своем Речном Кордоне! - возмутился я. - Командир Уткин, понимаешь! Рыбину я, так и быть, напишу. А вот Любомира завтраком озадачить - это тебе поручается. Телефонная трубка лежит в кухне на подоконнике, если что.

Ровно через час я сидел за моим любимым столиком возле окна, а Тополь - в полуосвещенном углу общего зала нашей горячо любимой «Лейки».

Расписанная под хохлому Мариша шустро носила нам обоим закуски и напитки, а Любомир травил свежие байки из сталкерской жизни.

Одна была про Паганеля, который ездил в Москву и там побывал на выставке редких грызунов. На выставке Паганель приобрел себе пару элитных никарагуанских хомяков по пятьсот единиц за голову, посадил их в трехлитровую банку и пригласил гостей, в основном сталкеров, чтобы обмыть свое возвращение. Наутро Паганель обнаружил, что хомяки утонули в рвоте Ватсона, который в эту банку случайно наблевал со свойственной себе щедростью…

Вторая была про Цыпу, который встретил ораву зомбей. И вот в одном из несчастных узнал он своего бывшего напарника Берию, кинувшего его на хабар. Цыпа сфотографировал его, фотографию распечатал, размножил и расклеил ее во всех барах по эту сторону Периметра, сопроводив подписью «Так будет с каждым, кто предал Дружбу!».

Третья же была посвящена сталкеру Никчему, который обнаружил невдалеке от Армейских складов родник с водой, по химсоставу идентичной армянской воде «Джермук», и попробовал наладить сбыт целебной водички за пределы Зоны, и что из этого вышло (а вышел из этого астрономический штраф от недремлющей санэпидемки)…

Мы с Тополем преувеличенно громко смеялись - я за своим столом, Тополь за своим, - сказывалось нарастающее нервное напряжение, ведь Рыбин опаздывал.

Наконец возле бара остановилась неказистая машина - не то какой-то из последних сверхэкономичных «фордов», не то что-то корейское, для людей с очень средним достатком.

Из машины вышел… скромняга Рыбин. Да, это был он. И он был один.

На этот раз одет он был в стиле «кэжуал» - джинсы, футболка с длинным рукавом, тертая кожаная куртка. Плюс - неизменный бриллиант в правом ухе.

Мне показалось, по сравнению с прошлым разом он выглядел старше лет на десять. Под глазами - серые тени, морщины - углубились. Волосы - и те, казалось, стали реже. Уж не знаю, что было причиной - может, здоровье, может, семья. А может, утреннее мглистое освещение - на улице было пасмурно и погано.

Мы пожали друг другу руки. Я предложил ему выпить. Он отказался.

- Видите ли, Владимир… Я два дня не спал… В глаза будто песка насыпали, - виновато произнес он.

- Ваша любовница - горячая штучка? - Я похабно подмигнул ему. (Я, как уже говорилось, обожал изображать из себя дурачка во время всяких стремных сделок.)

- Если бы! Все работа… Когда я получил ваше сообщение, я был в Гаване. Нас посылали отдать дань памяти великому Фиделю. В составе делегации, конечно…

- Ну и как, отдали?

- Что?

- Дань памяти.

- Да, конечно, да… Если вы не возражаете, я хотел бы перейти сразу к делу.