Игра в послушание, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе

Славик закрыл дверь на защелку, плотно задвинул шторы и выключил свет. Внезапно в центре комнаты, прямо в воздухе, вспыхнула картинка «Кашалота». Нет, это было не плоское изображение, корабль висел словно призрак, его можно было потрогать руками. Вот он сорвался с места и пошел прямо на Маринку Корзинкину. Та сказала «ой!» и, защищаясь, хлопнула по корпусу ладошкой, однако рука ее не встретила препятствия и прошла насквозь. Подлодка совершила победоносный круг по комнате и пропала.

Славик включил свет и раздвинул шторы. В руках он держал трубку с раструбом, что-то вроде электрического фонарика, только значительно длиннее.

— Знаешь, так и напугать можно, — Маринка нервно поправила прическу. — Что еще ты придумал?

— Так, одно не доведенное до конца изобретение. Вроде голограммы, только проще. Обманка для морского боя. К сожалению, пока может работать только в темноте. Можно любой предмет смоделировать и заставить двигаться — человека, например. Или мумию…

* * *

В первую ночь дежурства, которую лейтенант Яблочкин и курсант Мушкина провели в музее, ничего не произошло. Мушкина принесла учебники и тетрадки и даже, разложив их на служебном столике в фойе, начала что-то такое писать, но постепенно молодые люди разговорились и проболтали о том, о сем до шести часов, когда музейные помещения заполнились уборщицами и полотерами.

Поскольку их ночная смена не была предусмотрена расписанием, а на ночной график несения службы их еще не перевели, вместо того, чтобы пойти спать, оба занимались весь день обычными служебными делами. Полковник Громыхайло, который, конечно, отпустил бы их со службы, весь день провел на совещании в Главке.

Не получив никаких новых указаний, Яблочкин и Мушкина вечером снова отправились дежурить в музей.

Однако на этот раз разговор получался довольно вялым, и у собеседников то и дело прорывалась зевота. Заваривая крепкий чаек, они кое-как продержались до трех часов, а потом курсант Мушкина заснула, уронив голову на плюшевый валик дивана. Яблочкин накрыл ее своим кителем, сел за стол и начал бороться со сном. Едва глаза у него начинали слипаться, он вставал и начинал ходить взад-вперед, делая энергичные махи руками. Это помогало, но ненадолго, и однажды, усевшись в очередной раз за стол и заглянув в кроссворд, он не справился с собой и заснул. Последним отгаданным словом, которое он написал до половины, было слово «РЕПРЕЗЕНТАТИВНОСТЬ». После этого голова его упала на руки, а карандаш откатился в сторону. Часы в залах гулко били половину четвертого утра.

………………………………………………………………………

………………………………………………………………………

………………………………………………………………………

………………………………………………………………………

— Стреляться и только стреляться! Дуэль насмерть с четырех шагов! — выкрикивал фальцетом низкорослый жиденький гусар, в котором, присмотревшись хорошенько, под мундирчиком и лихо закрученными наклеенными усами можно было признать карточного джокера. — Вы обозвали меня лжецом, и мы будем стреляться насмерть сию же минуту. К барьеру, милостивый государь, к барьеру!

С этими словами паяц воткнул в землю игрушечную саблю, отмечая место барьера. Дело происходило на лесной поляне, окутанной туманной предрассветной дымкой. По обе стороны, у деревьев, темнели силуэты достоинств и недостатков. Петя продолжал растерянно оправдываться.

— Послушайте, что вы ко мне пристали? Я же сказал, все вышло случайно.

— Случайно?! — взвизгнул джокер. — Вы дали полный ход на мину случайно? Вы намеревались взорвать меня, себя и всех этих господ случайно?!

— Я хотел сказать, что сделал это не подумавши и теперь раскаиваюсь. Не знаю, как это вообще могло случится, черт дернул…

Джокер сделал вдруг круглые глаза, изменился в лице, в ужасе отступил и, схватившись за горло, не в силах совладать с накатившей на него волной возмущения, прошептал словно в удушье:

— Стреляться… на смерть… с двух шагов… сию минуту…

Уже смирившись с тем, что дуэли не избежать и полагаясь только на чудесное, как обычно, избавление, Петя грустно промолвил:

— Если вы хотите по правилам, то у меня нет секунданта.

Достоинства и недостатки зашептались, но никто не вышел. Джокер заявил, что раз так, то он немедленно пристрелит противника без всяких секундантов, и поднял тяжелый музейный пистолет.

Тут лейтенант Яблочкин решил вмешаться. Петю Огонькова он узнал по фотографии, которую разослали сегодня днем по всем отделениям милиции.

— Одну минуту, граждане. — Он вышел он на поляну и встал рядом с Петей. — Что здесь происходит? Почему мальчика обижаете?

— А, бросьте, Яблочкин, — отмахнулся джокер. — Что вы во сне можете сделать? Но если уж вы здесь, соблаговолите быть секундантом этого молодого нахала, осмелившегося оскорбить меня дважды самым ужасным образом.

— И чего такого ужасного?

— А вот у него и спросите, — отвернулся бретер.

Яблочкин обратился к Пете:

— Послушай, мальчик, это тебя разыскивают родители?