Игра в послушание

- До завтра, мой принц.

Недавние враги скрепили примирение крепким рукопожатием.

5

Снова в Петербурге.

Петя проявляет твёрдость характера.

Петя проявляет слабость характера и остаётся

На следующий день события развивались в порядке, обратном событиям дня предыдущего. В том смысле, что лифт поднимался вверх, пеший переход извилистыми тропами имел уклон скорее вниз, нежели вверх, а спортивный самолёт полетел шмелём не к югу, а наоборот, - прямиком в аэропорт города Мехико. Потом Фриц Диц и Курт заняли места в роскошном трансатлантическом воздушном лайнере и начался долгий перелёт через океан в Старый Свет.

На этот раз в чемоданчике для Пети была оборудована серебряная табакерка с кроваткой, умывальником, буфетом и туалетом. Немец также сунул в чемоданчик термос с колотым льдом, от которого исходила приятная прохлада. Воздух свободно поступал в табакерку через просверленные в её стенках дырочки.

Фриц Диц пожалел мальчика и не отдал его в лабораторию. Одно дело стереть с лица земли восемь миллиардов абстрактного человечества, а совсем другое - решить судьбу одного единственного мальчика.

У него, конечно, существовали теоретические варианты использовать чудо-ребенка в своей шпионской деятельности, но ещё больше он склонялся к тому, чтобы попросту отдать мальчика его родителям.

Как только шасси лайнера оторвались от земли, Фриц прикрыл глаза и постарался задремать.

Совсем не то - его спутник. Юноша впервые в жизни вырвался на волю и вёл себя, как это говорят, неадекватно. В аэропорту он шарахался от людей, смеялся и показывал пальцем на инвалида, а также потребовал у полицейского, чтобы тот арестовал негра. В самолёте он долго отчитывал стюарда за соринку с наружной стороны стекла иллюминатора, а при взлёте едва не сдвинулся от страха и просидел всю дорогу с одеревеневшими мышцами и широко открытыми глазами.

Вечером того же дня путешественники прибыли в рассвеченный огнями аэропорт Пулково города Санкт-Петербурга.

Едва они расположились в забронированном люксе "Палас-отеля" Курт принял душ и завалился спать.

Диц раскрыл на столе чемоданчик и поздоровался с Петей:

- Гутен абенд, майне кляйне фроинд. С возвращением вас в родные пенаты.

- Гутен морген гутен таг, - отозвался Петя довольно грубо - я с фашистами не разговариваю. Вас в милицию надо сдать.

Искренне удивлённый, Фриц вскинул брови:

- Вот это номер! Как вас понимать, молодой человек?

- У вас в тайном бункере фашистское логово и Гитлер. Я уж не знаю, родственник или просто похож...

- Так вы его видели?! - Фриц соображал, как это могло случиться.

- Видел, видел. И слышал всё, что вы говорили. Только выглядит он у вас как-то не очень... Кормите вы его что-ли плохо?

- Ферштейн! Понял! - хлопнул себя по лбу немец. - Вы ходили по трубе и слушали из бассейна. Поздравляю вас, герр Огоньков, вы и есть самый настоящий шпион, рад вас видеть, коллега.

Диц протянул огромную, как ворота, ладонь. Петя отвернулся.

- Так вы, коллега, владеете немецким? Это, знаете ли, для меня приятный сюрприз. Наверное, вы так же свободно владеете диалектами? Отныне беседы с вами будут доставлять мне истинное наслаждение.

По правде говоря, знание иностранных языков было слабым звеном в шпионской подготовке Питера Огонькова. По английскому ещё туда-сюда, а про немецкий и упоминать стыдно.

- Не сомневайтесь, я понял всё, что мне нужно, - заявил Петя, набивая себе цену.

До ужина ещё оставалось время, и Фриц был не прочь поболтать с мальчиком.

- Что ж, поскольку мы с фюрером говорили исключительно о вас, - начал он, состроив серьёзное лицо, - то мне бы хотелось знать ваше собственное мнение по этому делу.

Сопоставив те десятка два слов, значение которых он всё-таки понял, Петя решил бить наугад.

- Вы желаете знать моё мнение, коллега, следует ли меня ликвидировать, или пока только стерилизовать? Моё мнение по этому вопросу в обоих случаях отрицательное.

Диц с трудом удержался от улыбки.

- Да, я вижу, вы крепкий орешек. Однако что же вы понимаете под термином стерилизация?

- Не думайте, что я совсем тупой. Стерилизовать что-либо - это значит погрузить на хранение в спирт или другой раствор, убивающий бактерии. Но смогу ли я быть вам чем-либо полезен, будучи заспиртованным в склянке, господин человеконенавистник?

Фриц Диц вышел, бесшумно отсмеялся в ванной комнате, вернулся, развалился в кресле и закурил.

- Знаете, коллега, - сказал он, пуская дым в потолок, - я всё обдумал и пришёл к выводу, что вы не можете представлять для меня интереса ни живым, ни мёртвым, ни стерилизованным, ни посаженным в банку. Итак, господин Огоньков, вы немедленно возвращаетесь домой к своим родителям. Пожалуйста, продиктуйте номер вашего телефона.

Диц снял трубку и выжидательно уставился на Петю.

Но тот испугался и растерялся. Он не мог показаться родителям в таком виде.

- Погодите, погодите, вы не можете меня просто так отпустить. Я много знаю, я могу расколоться.