Игра в «Потрошителя»

Боб Мартин пообещал все время держать ее в курсе расследования, рассказывать о каждом предпринятом шаге. Когда она ответила, что сама будет искать маму, инспектор подумал, что речь идет об игре в «Потрошителя», и испытал смутное облегчение, будто бы Небо ему послало некую магическую поддержку. Он начинал принимать всерьез этих ребятишек.

Среда, 4 апреля

Исполняя обещанное, главный инспектор позвонил дочери в семь утра и изложил результаты расследования Сэмюэла Хамильтона. Охранник Эд Стейтон, который неоднократно обвинялся в рукоприкладстве по отношению к подопечным ему детям в «Бойз Кэмп» и был уволен в 2010 году после того, как один из мальчиков умер, очень скоро нашел работу в школе в городе Сан-Франциско благодаря рекомендательному письму, подписанному судьей Рэйчел Розен.

Эту женщину, прозванную Кровопийцей за драконовские приговоры подросткам, часто приглашали выступать в исправительных заведениях, даже в таких, где сотнями насчитывались жалобы на дурное обращение с ребятами. Гонорар за каждое выступление составлял десять тысяч долларов. Калифорния, где количество малолетних преступников росло, заключала контракты с исправительными колониями для подростков в других штатах, и благодаря Розен в «Бойз Кэмп» и подобные ему частные заведения воспитанники текли непрерывным потоком. Судью нельзя было обвинить в том, что она берет комиссионные или взятки, доходы оформлялись как плата за выступление или подарок: билеты в театр, ящики спиртного, отдых на Гавайских островах, круиз по Средиземному или Карибскому морю.

— Вот еще кое-что интересное для тебя, Аманда: Рэйчел Розен и Ричард Эштон сотрудничали в профессиональной сфере. Эштон проводил психологическую экспертизу детей и подростков для суда и службы защиты детей, — сказал старший инспектор.

— И полагаю, Константе принимали у себя дома детей, которых им посылала Розен.

— Этим занимается не судья, а служба защиты детей, но можно сказать, что какая-то косвенная связь между ними существовала, — объяснил отец. — А вот послушай это, Аманда. В тысяча девятьсот девяносто седьмом году на Ричарда Эштона поступила жалоба: он применял электрошок и экспериментальные лекарства при лечении несовершеннолетнего; дело быстро замяли. Методы Эштона были сомнительными, чтобы не сказать больше.

— Надо расследовать дело Фаркашей, папа.

— Мы этим занимаемся, дочь.

_____

Ты должна бы уже быть бодрее, Инди: вижу, лекарства сильно действуют на тебя. Могла бы выказать мне хоть капельку благодарности, я стараюсь тебе предоставить максимум удобств, учитывая обстоятельства. Хотя это и не отель «Фэрмонт», у тебя приличная постель, свежая еда. Кровать здесь была, единственная, остальные — носилки для раненых, две палки и холстина. Вот две коробки бинтов и антибиотик, чтобы сбить температуру. Эта температура несколько нарушает мои планы, тебе уже пора проснуться, ведь я не даю тебе настоящих наркотиков, всего лишь коктейль из обезболивающих, успокоительных и снотворных, чтобы ты не волновалась, дозы вполне умеренные, не знаю, чем объяснить, что ты до сих пор в прострации.

Сделай над собой усилие, вернись в настоящий момент. Как у тебя с памятью? Помнишь Аманду? Такая любопытная девочка. Любопытство — мать всех пороков, но и всех наук тоже. Я многое знаю о твоей дочери, Индиана: сейчас, например, она ищет тебя и, если соображает так хорошо, как все полагают, обнаружит оставленные мной зацепки, но ни за что не успеет вовремя. Бедная Аманда, как я ей сочувствую: она будет себя винить всю оставшуюся жизнь.