Игра в «Потрошителя»

По дороге инспектор поговорил с коллегой из Напы, лейтенантом Маклофлином, который не сомневался в том, что перед ними убийство, поскольку причину смерти никак нельзя приписать несчастному случаю или суициду. Он сказал, что звонок по 911 поступил в 7:17 утра, звонила женщина, которая представилась как Мария Пескадеро, домашняя прислуга в особняке. Маклофлин явился первым и начал восстанавливать ход событий: провел первичный осмотр, оградил место преступления и допросил служащих, Марию и Луиса Пескадеро, мексиканцев, легально проживающих в США, которые проработали на винограднике одиннадцать лет, сначала при прежнем хозяине, потом — при этом. Они почти не говорят по-английски, но вскоре подъедет агент, владеющий испанским, и можно будет с ними объясниться. Боб Мартин предложил себя в переводчики, велел ограничить доступ ко всей территории имения, не только к дому, и спросил, кто будет осматривать тело. Лейтенант ответил, что их графство — очень спокойное, тут не случается ничего такого, и у них нет ни патологоанатома, ни судмедэксперта, а свидетельства о смерти обычно подписывает какой-нибудь местный врач, дантист, аптекарь или хозяин похоронного бюро. Если возникают сомнения по поводу причины смерти и требуется вскрытие, вызывают кого-нибудь из Сакраменто.

— Можете рассчитывать на нашу помощь, лейтенант, — сказал ему Боб Мартин. — Убойный отдел Сан-Франциско в вашем распоряжении. Мы располагаем всеми необходимыми ресурсами. Мистер Алан Келлер — член заметного в нашем городе семейства, а на винограднике проживал временно. Если не возражаете, я тут же отдам приказ, чтобы к вам направили мою следственную группу для осмотра тела и сбора улик. Вы уже сообщили семье Келлер?

— Занимаемся этим сейчас. Мы обнаружили имя и телефон мисс Индианы Джексон на листочке, прикрепленном магнитом к холодильнику. Пескадеро были даны инструкции позвонить ей в непредвиденном случае.

— Мы въезжаем на автостраду двадцать девять, лейтенант Маклофлин, скоро будем у вас.

— Жду, главный инспектор.

Индиана объяснила, что Алан опасался за свое здоровье, каждый день измерял давление, полагая, что в его возрасте в любой момент может случиться сердечный приступ; кроме того, недавно в медицинской лаборатории что-то напутали с его анализами, и это сильно напугало его, поэтому он и держал ее номер телефона всегда под рукой — у себя в бумажнике и на холодильнике. «Очень бы ему это помогло: ты либо теряешь мобильник, либо он у тебя садится», — заметил инспектор, но тут же понял, что с Индианой нужно обращаться бережно: она всю дорогу не переставала плакать. Его бывшая жена любила Келлера больше, чем тот заслуживал, заключил инспектор.

В винограднике их встретил лейтенант Маклофлин, ирландец лет пятидесяти, седой, с красным носом, выдававшим любителя выпить, и изрядным пузом, которое нависало над ремнем. Двигался он неуклюже, как тюлень на берегу, но соображал быстро и имел немалый опыт: проработал в полиции двадцать шесть лет, терпеливо и без особого блеска поднимаясь со ступеньки на ступеньку, пока не получил этот пост в Напе, где мог спокойно провести годы, остававшиеся до пенсии. Убийство Келлера представляло проблему, но Маклофлин взялся за дело с профессиональной дотошностью. Приезд главного инспектора из убойного отдела Сан-Франциско не выбил его из колеи. В свою очередь, Боб Мартин обратился к нему с чрезвычайным почтением, чтобы не нарываться на неприятности.

Маклофлин уже велел оцепить весь дом по периметру, расставил полицейские машины вокруг имения, чтобы преградить туда доступ, и поместил Луиса Пескадеро в столовой, а его жену — на кухне, чтобы допросить их по отдельности, не дав возможности сговориться. Бобу Мартину он позволил только пройти с ним вместе в помещение, где находился труп, чтобы не смущать молодую даму таким зрелищем, как он выразился, забыв, что сам ее и вызвал. Они должны были дождаться следственной группы, которую выслала Петра Хорр и которая уже находилась в пути.

Алан Келлер полулежал в удобном кресле табачного цвета, уронив голову на спинку: такое впечатление, что его застигли во время послеобеденного сна. При одном взгляде на его лицо, с рассеченной губой, в потеках крови, и на грудь, пронзенную стрелой, становилось понятно, что смерть была насильственной. Боб Мартин осмотрел тело и комнату, надиктовывая первые впечатления на карманный магнитофон, а Маклофлин наблюдал за ним с порога, сложив руки на животе. Стрела вонзилась глубоко, пришпилив тело к спинке кресла, что указывало на опытного стрелка — или же стрелу выпустили с очень близкого расстояния. Мартин заключил, что кровь на манжете, скорее всего, из разбитого носа, и удивился, что из-под стрелы крови вытекло так мало, но он не мог трогать тело до приезда следственной группы.