Игра в «Потрошителя»

Очки помогали двигаться вперед, но не хватало периферийного зрения. Пес с его инстинктом и великолепным нюхом предупредит, если возникнет опасность. Миллер углубился в помещение, обходя обломки, валявшиеся на полу, и метров через десять различил большой куб, обнесенный металлической решеткой: раньше это был грузовой лифт, почти такой же, как у него дома. Рядом с шахтой, как он и ожидал, обнаружилась металлическая лесенка. Миллер предположил, что Волк устроил себе укрытие не на этом этаже и не на том, который находился непосредственно ниже, потому что днем сюда проникало немного света через вентиляционные отверстия, шахту лифта и решетки в верхней части заложенных кирпичами окон. Он обнаружил, что мобильник находится вне зоны действия сети и связаться с Аларконом никак нельзя. Такую возможность они предусматривали, и все же Миллер выругался сквозь зубы: теперь у него не было никакой другой поддержки, кроме пса.

Аттила заколебался было перед крутой и узкой лесенкой, но по команде начал осторожно спускаться. Готовясь к операции в доме Денизы, Миллер подумывал, не обернуть ли псу чем-нибудь лапы, чтобы он производил меньше шума, но потом решил, что это помешает ему двигаться, и только подстриг когти. И не пожалел об этом: Аттила мог спускаться по такой лесенке, только цепляясь за перекладины.

Обширный основной этаж простирался на всю длину и ширину трех зданий, из которых состоял форт. Миллер отказался от мысли обследовать его. Времени не было, приходилось все поставить на одну карту, на одну-единственную возможность: что Индиану держат в подвале. Миллер остановился, вслушиваясь в темноту, с Аттилой у ноги. В царящем вокруг совершенном безмолвии он, казалось, услышал слова Абаты, анорексичной девочки, которая, не покидая клиники в Монреале, верно описала это причудливое место. «Духи прошлого защищают маму Аманды» — вот что сказала Абата. «Надеюсь, так оно и есть», — прошептал Миллер.

Следующий участок лестницы оказался шире и крепче первого. Прежде чем спускаться, Миллер открыл пластиковую сумку, которую держал под футболкой, вынул бежевый свитер Индианы и дал понюхать Аттиле. Улыбнулся при мысли, что он сам мог бы идти по этому запаху, характерному для Индианы: смесь разных эссенций и масел, которую Аманда называла запахом волшебства. Пес зарылся носом в шерстяную ткань, потом поднял голову и посмотрел на друга сквозь очки, показывая, что все понял. Миллер положил свитер в пакет, чтобы не сбивать собаку со следа, и засунул обратно под футболку. Аттила опустил голову в пролет и стал осторожно спускаться на следующий этаж. «Морской котик» подождал и, убедившись, что пес не столкнулся с какой-либо опасностью, последовал за ним.

Он очутился на этаже с более низким потолком и цементным полом; возможно, раньше здесь хранили бочки с вином, а потом — боеприпасы и горючее. Миллер впервые почувствовал, что замерз, и вспомнил, что одежда на нем мокрая. Насколько он мог видеть в своих очках, всюду валялись обломки, свертки, громоздились бочки, огромные опечатанные ящики, барабаны с намотанными на них шлангами или тросами, старый холодильник, стулья и столы. Индиану могли держать в любом уголке этого этажа, но поведение Аттилы ясно указывало на то, что не стоит терять здесь время: пес пригнулся, уткнув нос в лестницу и ожидая команды.

В инфракрасном свете показался проем и первые ступеньки лестницы, кривой и шаткой, которая, согласно планам, вела в бомбоубежище. В ноздри проник затхлый запах запертого помещения и стоячей воды. Интересно, сможет ли Аттила найти след Индианы среди такой вони, спросил себя Миллер и тут же получил ответ: у пса на хребте вздыбилась шерсть, мускулы напряглись — он был готов к действию. Было трудно предугадать, что они найдут в бомбоубежище, на плане были обозначены только четыре толстые стены, проем на месте шахты лифта и расположение железных опор. В противоположном конце располагался единственный выход наружу по другой лестнице, которая давно не использовалась и, возможно, уже не существовала. В одном из донесений военно-морского флота упоминались временные выгородки — для госпиталя, кабинетов и жилых комнат офицеров; это сильно усложнило бы задачу: потеряться в лабиринте просмоленных полотнищ — последнее, чего мог бы пожелать себе солдат.