Игра в прятки

В своей скудно обставленной палате Уилл кричал и кричал. Кричал и кричал. Кричал до тех пор, пока голосовые связки не превратились в растрепанные веревки. И все равно он пытался кричать.

Он кричал и тогда, когда санитары вечерней смены попробовали накормить его ужином, и когда его переодевали, и когда укладывали в постель. Его сила, его выносливость поражали всех. Он был молод и очень силен.

— Ааааааааыыыыыв! Ааааааааыыыыыв! Ааааааааыыыыв!

И снова:

— Ааааааааыыыыыв! Ааааааааыыыыыв! Ааааааааыыыыв!

Ааааааааыыыыв!

Сегодня он видел Мэгги. Он все понимал. Он хотел поговорить с ней, но не смог. Не смог. Все, что у него получилось, это — ааааааааыыыыв!

Почему она не поняла его? Почему никто его не понимал?

Ааааааааыыыыв!

Я жив!

Я жив!

Пожалуйста, не оставляйте меня!

Я в темнице своего тела. Разве вы не видите? Почему вы не хотите мне помочь?

Ааааааааыыыыв!

Ааааааааыыыыв!

Я жив!

* * *

Мы были на полдороге в Бедфорд, когда меня озарило, когда я поняла, что пытался сказать Уилл.

Он не мог оформить звуки, слова сливались в одно. «Аааыыв» означало «я жив». Он мыслил. Он понимал. Он просто не мог правильно произнести это.

У меня вдруг перехватило дыхание.

Но я уже не повернула назад.

Я никогда его не увижу.