Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 иностранных фильмов советского проката

Фильм снят будущим автором «Фантомаса» Юнебелем в поворотном для Франции 59-м – году «новой волны» – и являл собой совершенно дистиллированный образчик того, что злой Годар звал «папиным кино», которое нужно сбросить с перевала. Щепотка барочной истории, заковыристо-индийская интрига с наследством, полный набор ходячих французских выражений от «кес-кесе» до «антр-ну», кружевные слюнявчики, схватки-шпаги-кони, Жан Маре с его всему свету, кроме нас, известной ориентацией в роли скромняги, чурающегося приставаний нимфетки, и комический служка Бурвиль (в папином кино нового времени от студии «Дисней» эту роль исполняет комический осел, комический попугай или любая другая комически нелепая зверушка). Бурвиль доит козу – смешно, тьма накрывает замок – боязно, белокурое дитя бежит с букетиком к шевалье-солнцу – умильно. Простейшие чувства для простейшей публики; для тех, кто посложней – ехидный закадровый комментарий дворцовых перемещений и государственных займов эпохи Тюдоров. Понимающие понимают, что дело бесповоротно идет к Людовику XVI, при котором через каких-нибудь 70 лет комические бурвили на этих же самых версальских площадях срубят головы всем без исключения гонзагам, неверам, наследным кузенам и секретным дочкам-красавицам, не обходя стороной и добрых фехтующих хозяев, если те не сообразят вовремя смыться обратно в Испанию, – что делает развлечение вполне кошерным даже для снобов, и фильм собирает рекордные миллионы во Франции-59 и в России 20 лет спустя: публика-то у нас, вестимо, попроще, ее и любым «мерси боку» проймешь. Кстати, дорогу пакету консервированных фильмов плаща и шпаги поздних 70-х – всем этим капитанам, горбунам и телевизионным графиням Монсоро с челюстью канадского профессионала – пробил счастливым клинком в 76-м году лично Михаил Сергеевич Боярский, пока-пока-покачивая перьями на шляпе и закаляя клинок булатный в битвах с собаками на Сене. Именно он с группой оборотистых евреев привнес в скучающую эгалитарную Россию мускусный аромат манжет, мантилий, вееров, ботфорт до ляжек и золотого шитья по обшлагам, полумасок, полумилордов и полузаконнорожденных крошек. Семидесятническая культурная революция буржуазности значит в русской истории куда больше, чем студенческий бунт во французской, – ибо привела к политическим переменам, а студенты побегали-поскандировали, да и разошлись. Общеизвестно, как новое кино привело Францию к Пятой республике, но по недомыслию умалчивают, как старое кино дворянских прелестей привело нас к реставрации – а здесь любая жемчужная слезинка замученной княжны, любой крестик на бездонном декольте, любой уход от туше на цыпочках куда как дорого стоят! Глядя, как скверный колченогий старикашка обращается чудесным рыцарем Маре, Россия чаяла омоложения горбатого старческого абсолютизма – и дождалась на свою голову. Что в революции, что в реставрации, что в плоском обуржуазивании отстаем мы от французов лет на сто. И фильмы их закупаем с опозданием.

«Жандарм из Сан-Тропе» «Жандарм в Нью-Йорке» «Жандарм женится» «Жандарм на прогулке» «Жандарм и жандарметки»

Франция, 1964–82. Le Gendarme de Saint-Tropez. Le Gendarmeа New York. Le Gendarme se marie. Le Gendarme en Balade. Le Gendarme et les Gendarmettes. Реж. Жан Жиро. В ролях Луи де Фюнес, Мишель Галабрю, Женевьев Гра. Прокат в СССР – 1978 (41,8 млн чел.)

Сбылась мечта идиота: жандарма Крюшо из черно-белого пейзанского рая гусей, карасей и поросей повышают в цветную деревню на Лазурном берегу. Райцентр Сан-Тропе полон блондинок, нарушителей, блестящих авто и поминается в тысяче шансонеток всех стилей от буги до изи-лиснинга. Службист в песочного цвета мундире идет крестовым походом на курортную расслабуху, чем сильно украшает купальный сезон.

Капрал Крюшо родился в один год с инспектором Клузо, был таким же болваном и прожил столь же долгую и счастливую шестисерийную жизнь. Как и вся французская провинция, он был правее Папы, обожал штиль, колокола и быть большой лягушкой в маленьком болоте. Пресмыкался перед начальством и поедом ел рядовых. Испытывал неприязнь к потерпевшему. Свистел в свисток. Подглядывал в бинокль (вуайеризм – ахиллесова пята лицемеров). Возводил очи горе, барабаня шаловливыми пальцами. Смертным грехом считал нарушение скоростного режима.

Встретив монашку на «фольксвагене», ей одной прощал аварийную езду за сан и дружелюбие. За 18 лет франшизы она доросла до аббатиссы и радостно признавалась: «До чего ж весело встречать вас из фильма в фильм!»

Вместе со всей консервативной Францией кепкой гонял молодежь, иностранцев, нудистов и инопланетян: кыш-кыш-кыш-кыш-кыш.

В самую жару не нарушал формы одежды.

Вытирал лысину платком.