Игра в Реальность

— Пратчетт? — Каро с изумлением заглянула в название книги. Затем устроилась рядом с тетей, и та потрепала Иви по колену.

«Мор, ученик Смерти» Пратчетта был для Каро всем хорош — и слогом, и сюжетом, и персонажами. Однако, как только Каро сообразила, какие именно вопросы поднимает писатель, улыбка ее померкла. Она сомневалась, стоит ли говорить об этом. Вряд ли.

— Пратчетт интересно рассуждает о смерти, должна я сказать.

Не надо, подумала Каро, и постаралась увести разговор в соседнее русло.

— О Смерти? Да, удивительно харизматичный персонаж. Мне еще очень горгулья понравилась на двери мага. И сам маг, и...

— Я говорю не о персонификации, — проговорила тетя Джудит буднично. Будто рассуждала не о маячащей кончине, а читала лекцию очередному потоку студентов, девяносто процентов которого казались ей безмозглыми. — Я говорю о работе Мора. Помнишь тот фрагмент?

Деваться некуда, придется поддержать тему. Если тетя хочет поговорить, надо поговорить.

— Который? Где Пратчетт пишет, что милосердие проявляется в остроте лезвия?

— Нет. Тот, где Мор впервые сам выполнял обязанности Смерти. Кто-то ждал его как друга, кто-то — как проводника в следующую жизнь. Смерть приобретает тот смысл, который мы сами способны вложить в нее. Она приходит такой, какой мы ждем ее. Она то — во что мы верим, — отстраненно проговорила женщина.

Каро не согласилась:

— Думаешь, у Кристофа была вера в смерть от подрыва в собственной кабине арабскими террористами?

Напоминание о безвременно ушедшем Кристофе больно резануло обеих. Тетя Джудит отвернула лицо, шмыгнула. А затем обернулась к племяннице с вопросом:

— Что насчет твоего мальчика...

— Мальчика? — не поняла Каро. Какого еще мальчика? Джонсона что ли?

— Ну того, который привозил тебе телефон. Как его зовут, кстати?

— Лекс.

— Ле-екс, — протянула Джудит, кивая. — Александр. Хорошее имя, должна я сказать. Имя полководца.

Каро вздохнула:

— Тетя Джудит, это ничего не значит. Александр — едва ли не самое распространенное имя в мире. Что, все его носители выдающиеся люди?

Джудит надолго задумалась, прежде, чем ответить. Она закрыла книгу, устроив на коленях, поверх сложила руки. Взглянула вперед и неспешно заметила:

— Тебе не должно быть дела до всех, Каро. Достаточно, если выдающимся будет всего один.

Иви не нашлась с ответом. Она сама никак не разберется в отношении к Лексу и тому, что происходит между ними. Обсуждать это с тетей, которой остаются считанные недели...

— Он приедет за тобой сегодня?

— М-м, — отозвалась отрицательно. — Его отправляют в командировку. Вылет не то сегодня вечером, не то завтра утром.

— Жалко, — Джудит немного запрокинула голову. У нее чуть-чуть подрагивала челюсть — то ли от слабости, то ли от слез. — Думала, познакомиться. Может, он неплохой?

Каро кое-как сдержала порыв натурально гаркнуть тетушке, что Лекс может быть хоть единственным светом в оконце, но ей уже просто поперек горла! Что он конченный и законченный себялюбец, он вытрахал ей мозги, упустив все действительно предназначенные для этого места, он...

Ссориться с тетей Джудит из-за Лекса — последнее дело, подумала Каро, сжимая ткань штанов на бедрах.

— Что там насчет театра? — Джудит без труда поняла, что племяннице не хочется говорить о молодом человеке. — Далт не пускает, да? Ты солга... преувеличила, когда обещала?

— Отпустит, никуда не денется, — убежденно отозвалась Каро.

Она понятия не имела, как уговорит доктора. Она не знала даже, как ей отмазаться с работы! Черт, вот если бы Лоусен хоть как-то использовал свои риторические навыки и убедил Картера Уэйла... Хотя, после того, чему Уэйл стал свидетелем, хрен его убедишь.

Каро непроизвольно коснулась губ. Опять. Как две ночи перед этим, когда таращилась в потолок, не в силах уснуть и перестать думать о Лексе. Она мечтала, чтобы в тот день на балконе он успел завершить поцелуй. У него был такой сладкий рот. Лишь чуточку жесткий от того, что Лекс не был гладко выбрит.

Каро желала этот рот. И еще руки Лекса. И всю его силу. И тяжесть.

— Каро? — напомнила о себе Джудит.

— «Кому нужно битый час таращится на двух идиотов, не способных сойти с места?» — вспомнила Иви слова тети про пьесу Беккета. Только относились они отнюдь не к драматическим героям.

— Что ты сказала? Неужели во всех театрах только «В ожидании Годо»?! — в картинном ужасе воскликнула Джудит, приложив руку к груди. Этот маленький всплеск стоил многих сил, и женщина тяжело задышала, приводя дыхание в норму.

Каро обняла ее.

— Нет, конечно. — Она оглянулась. К ним спешила «патрулирующая» медсестра. — Я найду для тебя что-нибудь стоящее. Хотя, справедливости ради, — коварно улыбнулась Каро, — Беккета считают отличным драматургом. Почему он тебе не нравится?

— Потому что, когда два человека неспособны двигаться вперед без участия третьего — это инвалидность, Каро, — заявила Джудит строго, и Каро не поняла: по-прежнему ли они говорят о литературе? Она прочистила горло:

— Тогда как насчет Кокто? Или Брехта?