Игра в реальность

– Еще одна его выдумка, – отмахнулся Агамемнон. – Путешествие в прошлое ограничено только мощностью тайм-генераторов. Чем дальше в прошлое вы желаете отправиться, тем больший заряд тайм-генераторов вам для этого требуется. Сейчас мы не можем себе позволить углубляться в прошлое дальше середины двадцатого века чисто по экономическим причинам. Но в те времена, о которых идет речь, человечество готово было идти на любые жертвы, надеясь, что удастся найти путь к спасению.

– На деле все оказалось совсем не так, как предсказывали теоретики, – продолжил Одиссей. – Изменения, которые мы с отчаянием обреченных производили в истории прошлого, используя в качестве доминанты различные варианты реальности, вносили все большую путаницу в процессы, происходящие в нашем настоящем.

– Вы, должно быть, слышали о теории некоего Фоменко, который пытается по-новому трактовать те или иные исторические события, вводя для этого более короткую временную шкалу, – вновь вступил в разговор Агамемнон. – Так вот это как раз и есть результат одной из наших попыток изменить прошлое.

– В итоге все эти необдуманные действия привели к тому, что бездна вечности двинулась в обратном направлении по шкале времени. Теперь она пожирала не только будущее, но и прошлое. Чтобы не погибнуть в этой бездне, мы создали временной кокон, изолировавший наш мир как от будущего, которого уже не существовало, так и от прошлого, которое со временем тоже должно было исчезнуть. Теперь мы живем вне времени. Но, имея возможность путешествовать во времени, мы делаем это, чтобы получить в прошлом то, чего мы лишены в настоящем, – ощущение того, как мир меняется, становится другим, ощущение хода времени. Именно этим объясняется все, чем мы здесь занимаемся.

– Получается, что наш мир катится в бездну? – растерянно развел руками Витька. – Абсолютно все его возможные варианты?

– Можно сказать и так, – скорбно вздохнул Одиссей. – Поверьте, мне и самому порою бывает не по себе, когда я думаю о том, что пользуюсь благами мира, обреченного на гибель, и ничего не могу сделать, чтобы предотвратить ее.

Последнюю реплику Одиссея Витька как будто и вовсе не услышал.

– И сколько нам еще осталось? – спросил он.

– Сейчас вас от бездны вечности отделяет два с половиной тысячелетия, – ответил Одиссей.

Витька с облегчением свистнул.

– Ну прямо камень с души свалился. Слушая вас, я было подумал, что нам осталось от силы года два.

– Два тысячелетия, два года – какая разница, – совсем уж невесело усмехнулся Одиссей. – Для вечности даты, которыми мы привыкли измерять время, не имеют значения. Бездна вечности движется по временной шкале, пожирая год за годом. Расстояние между вами постоянно сокращается. И когда-нибудь наступит тот час, когда она проглотит и нынешний год.

– Но я успею прожить свою жизнь до конца, – произнес Витька таким тоном, как будто у него пытались отнять его неотъемлемые права.

– И да и нет, – ответил Одиссей. – Сначала вы проживете свою жизнь полностью. Затем бездна вечности откусит от нее один год. Потом еще один. И так, год за годом, в обратном направлении по шкале времени, пока не наступит день, когда вас еще не было на свете. Как мне ни горько об этом говорить, но вы обречены на то, чтобы снова и снова, тысячи раз подряд переживать собственную смерть и гибель всего человечества.

Озадаченный, Витька ухватил себя пальцами за мочку уха.

– И этого никак невозможно избежать? – спросил я.

– Мы уже оставили всякую надежду остановить расширение бездны вечности, – ответил Одиссей. – Сделать это не в наших силах.

– Так, может быть, мы сами можем что-нибудь придумать?

Одиссей ничего не ответил, только покачал головой.

– А можно укрыться у вас, ну, там, где нет времени? – осторожно поинтересовался Витька.

Одиссей вновь отрицательно качнул головой.

– Ну это я просто так спросил, – как будто извиняясь, развел руками Витька. – Просто ради любопытства. Я даже и знать не хочу, почему вы никому не предоставляете убежища. Или, может быть, для кого-то все же делаются исключения? Ну, скажем, для особо выдающихся личностей? Я, естественно, имею в виду не себя, а, скажем, лауреатов Нобелевской премии…

– Нет, – резко отрубил Агамемнон. – И давайте больше не будем возвращаться к этому вопросу.

– Хорошо, – с готовностью согласился Витька. – Тем более что время у нас в запасе еще есть…