Игра в смерть

Звуки шагов все приближались. По стенам туннеля метался свет фонаря.

— Теперь ты выйдешь отсюда? — тихо спросил я.

Нет ответа.

— Джон…

— Да, теперь выйду.

— Кит! Кит Уотсон!

Я улыбнулся. Искаженный эхом, до нас долетел голос Элли.

— Сюда! — крикнул я. — Мы здесь!

— Кит! Кит!

— Элли!

— Мне всю ночь снилась хнычущая кроха, — сказал Эскью. — Я нес ее на руках, берег от опасностей. Прямо как тот парнишка из твоего рассказа, когда он заботился о сестре.

Элли подходила все ближе, не переставая звать меня по имени.

— На моей груди, у сердца, осталась пустота, и я нуждался в этом дитя, хотел заполнить пустоту… — Выбросив вперед руку, Эскью сжал мое запястье. — Это все случилось на самом деле, правда? Мы это видели.

— Да, — кивнул я.

— И это я ушел с их матерью? Какая-то часть меня?

— Да. Я видел, как ты подошел к ней, а потом вы оба исчезли.

В моем, крепко сжатом, кулаке перекатывались твердые камушки. Реальнее реального.

— А проснувшись, — продолжал Эскью, — я не сразу понял, где оказался. Я ждал, что проснусь в пещере, рядом с матерью и сестренкой. В далеком прошлом, за тысячу тысяч лет до наших дней.

Я услышал, как у Эскью перехватило горло. Как он втянул воздух.

— Мне страшно, — прошептал он.

— Все в порядке, Джон. Я постараюсь помочь, мы ведь братья по крови.

Затем Элли оказалась рядом. Посветила фонариком в наши лица. Мы сидели, завернувшись в грязные одеяла, у остывшего кострища. Джакс тихонько рычал, но завилял хвостом, когда на него упал сноп света. Саму Элли мы толком не видели: лишь темный силуэт позади фонарика.

— Боже, Кит! — повторяла она. — Боже, Кит!

Подойдя, она присела рядом. Посветила себе в лицо, выкрашенное серебром. На ней был костюм ледяной девочки, на пальцах — длинные острые когти.

— Там такое творится! — сообщила Элли. — Люди ковыряются подо льдом, тралят реку, пытаясь тебя найти. Твои родители приходили к нам поздно ночью, а утром вернулись опять. Говорят, должна же я что-то знать. Но я молчала. Не передала им твоих слов насчет Эскью. А потом сообразила сама. Отправилась к Бобби Карру и трясла это ничтожество, пока он не проболтался. Но все равно ничего не рассказала. Никого не хотела обнадеживать раньше времени.

Луч ее фонарика уперся в черные разводы на лице Эскью.

— Боже, Эскью! — ахнула Элли. — Посмотрел бы ты на себя…

Коснулась моей руки:

— Там все с ума сходят, Кит. Что этот тип сотворил с тобою?

— Ничего, Элли.

— То есть у тебя все хорошо? — спросила она.

— Да, мы оба в полном порядке.

— Ха! Кто бы сомневался… Так и знала, что дело опять в этом тупом дикаре и его идиотских играх… — Элли опять посветила на него. — Черт тебя подери, Эскью! Знал бы, как ты меня бесишь!

Потом она рассмеялась:

— Ладно, пошли. Собирайте вещички и давайте вылезем отсюда, пока тут все не рухнуло.

При свете ее фонарика Эскью вылил талую воду из ведерка на угли и пепел костра, бросил туда же свои нож и топорик. Мы сложили одеяла, причем мне пришлось повозиться: я так и держал свой кулак крепко сжатым. Последний раз заглянув в темноту уходящих глубже туннелей, мы увидели там блеск настороженных глаз Светлячка, мерцание огней на его коже.

— Ну же, пошли, — взмолилась Элли. — На что вы там уставились?

И она повела нас от развилки к выходу.

Спотыкаясь, мы прошли туннелем шахты, перебрались через каменный завал, миновали кирпичный свод при входе и продрались через заросли боярышника. Узкую лощину щедро заливало солнце, и мы прикрыли глаза ладонями, спасаясь от его ярких лучей. Элли залилась звонким смехом:

— Поглядите на себя! Только поглядите!

Мы с Эскью уставились друг на друга: оба по самые уши в разводах крови и грязи, с чумазых лиц таращатся круглые глаза. Даже Эскью покатился со смеху.

Я поднял на раскрытой ладони яркие цветные камушки.

— Что это? — спросила Элли.

— Дары, — ответил я.

Эскью протянул руку, чтобы коснуться камней. Его глаза сияли, когда он вгляделся в мои собственные.

— Боже… — протянула Элли. — Что между вами происходит?

Я сжал камушки в кулаке.

— Не переживай, — ответил я. — Мы обо всем тебе расскажем.

И мы направились назад, по колено в застывшем снегу.

Перед тем, как подняться на склон, за которым лежал Стонигейт, Элли остановила нас. Она приняла эффектную позу в своем серебряном одеянии, высоко воздела свои серебряные когти и запрокинула к солнцу свое серебряное лицо.

— Я вырядилась так для репортеров, — сообщила она. — Мне не будет отбоя от фото- и телекамер. Девочка, которая возвращала пропавших мальчиков на сцене, проделала это и в реальной жизни. Элли Кинан: актриса и спасатель, средоточие живительной силы тринадцати лет от роду.

— Ты выглядишь великолепно, — признал я.

— Благодарю за комплимент, мистер Уотсон. Что скажете вы, мистер Эскью?

— Великолепно… — пробурчал тот.

Элли важно кивнула:

— Нам придется вплотную заняться вашей жизненной позицией, мистер Эскью. Впрочем, пока что сойдет и так.