Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе

Санда обернулась на мэра, но он не смотрел на нее – черный взгляд был направлен прямиком в затылок Тео. «Он точно хочет его убить!» – решила про себя девушка и полезла в темноту следом за Шнырялой.

Под землей было тихо. Игроки долго блуждали в темноте и наконец уже решили сдаться, как вдруг в одном из коридоров что-то сверкнуло. Они бросились туда и обнаружили огромное, во всю стену, зеркало.

– Эй, мы здесь! Мы пришли!

Никто не ответил.

– Не работает, что ли?

Тео забарабанил в зеркало:

– Эй, впустите нас! Эй!

Послышался далекий смешок, затем еще и еще. Там, за зеркалом, кто-то глухо похихикивал и повизгивал. Тео снова постучал.

Пространство зеркала помутнело, и в его глубине друзья разглядели тяжелые бархатные шторы. Шторы пошевелились. Оттуда высунулась белокурая голова хорошенькой, но чуть полноватой женщины с мушкой на губе. Пышные телеса незнакомки были затянуты в корсет, а вырез в виде сердца был столь щедрым, что открывал даже больше, чем требовалось. Теодор вытаращил глаза и уставился в вырез. Санда вспыхнула и тут же вздрогнула от Шнырялиного вопля:

– Эй, я не поняла, ты куда смотришь?!

Взгляд Змеевика также был прикован к женщине.

Незнакомка ойкнула:

– Вы кто?

Тео открыл рот и похлопал губами, словно рыба на берегу. Санда взяла все в свои руки:

– Мы были избраны, чтобы найти Алтарь!

Барышня снова ойкнула и округлила глаза.

– Ну где же ты там? – Между штор высунулась чья-то златовласая голова, увенчанная короной с громадным рубином в виде сердца.

– Погоди, у меня дела! – недовольно отмахнулась женщина. – Я занята!

– Какие еще дела? Я с таким трудом сбежал с поста!

– Вот и возвращайся! – вспыхнула дамочка. – Забыл, что ли, зачем нас сюда поставили? Давай-давай!

Она пихнула голову с короной обратно за шторы.

– Ну хоть один поцелуй!

– Тебе сотни было мало?

– Ну… – задумчиво проворковал кавалер. – Вообще-то да.

Дамочка закатила глаза.

– Всегда с ним так! Но что поделаешь – какие у него глаза… Ах… Знаю, что он повеса, и всякий раз говорю себе: «Ты же Дама Червей! Не должна ему такого позволять!» Но при взгляде этих глаз сразу все забываю.

Дамочка выплыла к ним навстречу, обмахивая декольте веером. В другой руке она держала красную розу и то и дело наклоняла хорошенькую головку, чтобы понюхать цветок.

– Вы… Дама Червей? – наконец-то сумел выдавить из себя Теодор.

Барышня подмигнула:

– Да, мой милый.

Тео густо покраснел, и даже в свете факела Санда увидела, как его уши приобретают отчаянно-малиновый оттенок.

– А какие у вас характеристики? – не сдалась Санда. Она-то помнила, как Валет смутился, прочитав свои недостатки.

Дама выхватила откуда-то из-за спины пергамент и сладко замурлыкала:

– «Червовая дама привлекательна, доброжелательна и наделена природным обаянием! Сердце ее безгранично: она дарит любовь всем, кого встречает на своем пути!» – Дама подмигнула Теодору, а после – Змеевику. Парней будто половником по затылку огрели – вид у них был ошарашенный: глаза круглые, рты приоткрыты. Казалось, еще чуть-чуть, и оба бросятся к зеркалу, отпихивая друг друга.

– А недостатки? – грозно спросила Санда.

– «Даме не следует потворствовать своим низменным интересам, иначе она становится легкомыс…» – Дама запнулась. – Ой, пергамент здесь обгорел! Ума не приложу, кто же это сделал!

И она отшвырнула свиток в сторону.

– Ага, как же… – пробурчала Санда. – Небось сама и сожгла.

– Так-так-так, мои милые. – Дама достала увеличительное стекло в форме сердца и принялась разглядывать их с той стороны зеркала. – Ой… – Ее улыбка угасла. – Ах-ах… Какой ужас… Какой кошмар-то!

– Чего такое? – хмыкнула Шныряла. – Блоху увидела?

Дама поджала губы.

– Извините, миленькие, вам хода нет. И как вас Валет-то пропустил? Ваши сердца… сколько в них тьмы и холода! – Она содрогнулась и натянула на плечи меховую накидку (но таким образом, чтобы оставить открытым вырез). – Не могу вас пропустить!

– Эй, ты! – насупилась Шныряла. – Мы знаешь сколько проехали, чтобы сюда добраться? Впускай нас или пожалеешь! Валет сказал, ваша Госпожа нас выбрала!

Дамочка поджала губы.

– Ладно… Но только вам придется пройти испытание.

Она на миг задумалась и вдруг пропела:

Того, кто тебе ненавистен, найди,
Сыграй – и, быть может, тогда
Любовь расцветет, точно роза, в груди –
И в Дверь ты войдешь без труда.

– Че-е-е? – осклабилась Дика. – Снова эти «сыграй со мной в игру»? Вам, стекляшкам, делать нечего, как только друг с другом зажиматься и с людьми играть?

– Если вы хотите попасть в гробницу игрока Макабра, вам придется доказать, что вы достойны быть Стражами самой Любви! Если вы согласны, то… идите сюда!

– Я согласен! – выпалил Тео.

– Я тоже! – вырвалось из груди Змеевика.

И они сиганули к зеркалу. Но Шныряла была начеку: мигом ухватила обоих парней за одежду и дернула на себя.

– Стоять! У меня тут пара слов этой стекляшке. Последи за ними, – бросила она Санде.