Игра в свидания

– На днях я говорила с одной подругой по колледжу – мы с ней довольно давно не виделись. Она, оказывается, уже замужем, у нее скоро будет ребенок, что, вообще-то, довольно необычно. Она мне поведала грустную историю. Мы не виделись со дня нашего выпуска, у нее тогда тяжело болела мать. Так вот, два года назад она умерла. Кажется, рак груди. Я не хотела расспрашивать.

Пэрис никак не могла сообразить, к чему Мэг ей это рассказывает. Помочь она никак не могла. Может, этой девушке нужно с кем-то посоветоваться, особенно теперь, когда она беременна? Если так, Пэрис готова была помочь.

– И как у нее дела? – обеспокоенно спросила она.

– Кажется, все в порядке. Она сильная. И муж у нее очень хороший. Я сама в него когда-то была влюблена. – При этом воспоминании Мэг улыбнулась, потом с серьезным видом снова повернулась к матери: – Мы с ней говорили об ее отце. Видишь ли, он страшно одинок. Вот я и подумала, может… Я с ним несколько раз виделась. Между прочим, очень приятный человек. Думаю, он бы тебе понравился.

– О господи… – простонала Пэрис. – Мэг, только не начинай! Говорю тебе, не собираюсь я ни с кем знакомиться. – В голосе Пэрис звучала не просто твердость, но категоричность. Хватит с нее Чандлера Фримана и скульптора из Санта-Фе. Больше ни на какие свидания ее не заманишь.

– Мам, это же глупо! Тебе только сорок семь лет. Ты не можешь себя похоронить. Это неправильно.

– Я не собираюсь себя хоронить, но прекрасно могу жить и без мужчины. Никто мне не нужен.

На самом деле мужчина нужен, как ни крути, но найти подходящего слишком трудно. А тот, в ком она действительно нуждалась, теперь принадлежал не ей.

– А что, если ты отказываешься от уникального шанса? Он банкир. И человек очень порядочный. Не какой-нибудь котяра.

– А ты откуда знаешь?

– Я же с ним говорила! – не унималась Мэг. – И кроме того, он недурен собой.

– Неубедительно. Ты же с ним не на свидание ходила. Мужчину можно узнать только тогда, когда начинаешь общаться с ним близко. Да и то не всегда. Вдруг окажется, что он похож на твоего Пирса?

Мэг расхохоталась:

– Ничего подобного, можешь мне поверить! Он похож на нашего папу. Тот же тип. Рубашка, галстук, костюм в тонкую полоску, хорошая стрижка, приятные манеры, вежлив, умен и хороший отец. Все, что ты любишь.

– Мэг, не уговаривай!

– Ну, почему?

– Потому.

– Ничего не выйдет, – безапелляционно заявила дочь. – Я обещала, что сегодня мы идем с ними ужинать. Она тоже приехала домой на выходные, с отцом повидаться.

– Да ты с ума сошла! Мэг, как ты могла?!

– Мам, ты должна пойти, иначе все сочтут меня обманщицей. С хорошими людьми только так и знакомятся. По сговору. Раньше это делали родители, а теперь дети знакомят разведенного отца или мать с новым партнером.

– Но я не собираюсь становиться «новым партнером» этому человеку!

Пэрис была в ярости, но ей не хотелось ставить дочь в неловкое положение, и поэтому в конце концов она уступила.

– Надо обследоваться у психиатра, кажется, я совсем спятила, – пробормотала она, сдаваясь.

Отца подруги звали Джим Томпсон; Мэг сообщила, что ресторан, который он выбрал, славится своими бифштексами. «Это лучше, чем ярый вегетарианец», – подумала Пэрис, но про себя решила, что при первой же возможности улизнет. Она надела старенький, мрачноватый черный костюм, волосы завязала в хвост и не стала краситься.

– Может, хоть чуточку оживишь лицо? – предложила Мэг, наблюдая, как мать одевается. – Ты выглядишь, как похоронный агент.

– Вот и хорошо. В следующий раз ему не захочется со мной встречаться.

– Ты мне совсем не помогаешь – посетовала Мэг.

– И не собиралась.

– Но ведь именно так большинство женщин знакомятся со своими вторыми мужьями.

– А мне не нужен второй муж. Я еще от первого не отошла. А на свидания вслепую у меня аллергия.

– Знаю, знаю. Помню, как у тебя это было в прошлый раз. Но тот тип явно был исключением.

– А вот и нет. Бикс мне рассказал еще более жуткую историю, – буркнула Пэрис и погрузилась в мрачное молчание.

Приехав в ресторан, они обнаружили, что оба представителя семейства Томпсон уже на месте. Джим оказался высоким худощавым, мужчиной с седыми волосами и серьезным лицом, в серых брюках и блейзере. С ним была его хорошенькая дочка на сносях. Звали ее Салли; Пэрис тут же вспомнила, как однажды привозила ее к ним домой на выходные. На Джима она даже не взглянула, пока не сели за стол, однако мало-помалу между ними завязался разговор.

Пэрис заметила, что глаза у него красивые и печальные. Сразу было видно, что он перенес большое горе, как и она, и что он хороший человек. Сама того не желая, Пэрис прониклась к нему глубоким сочувствием.

Они негромко беседовали, а дочери тем временем болтали и смеялись, вспоминая своих старых друзей. Джим рассказал о том, как уходила из жизни его жена, а Пэрис неожиданно для себя стала говорить об уходе Питера. Обменявшись трагическими воспоминаниями, оба загрустили. Это было не похоже на оживленную беседу за обеденным столом, и дочери забеспокоились.

– О чем это вы разговариваете? – подозрительно спросила Салли, заметив знакомую тоску в глазах отца.