Игра в убийство

– Паша, ты удивительный человек. – Вероника тихо заплакала. – Паша, уж если Бог не дал нам своих детей, так, может, мы хотя бы этому ребенку спасем будущее. А, Паша? Ты не против?

– Я не против. – Он обнял жену, снова поцеловал в мокрый от слез нос и вытер ее влажные щеки. – Вот вернемся домой и сразу начнем процедуру усыновления. Только не плачь. И никогда-никогда больше во мне не сомневайся, слышишь?

Коварное, прохладное заледеневшее озеро, по которому им так сладко было скользить вдвоем, вдруг раздвинуло лед, затянуло их в свой светлый, совсем нестрашный омут, вынырнув из которого оба провалились в сон.

Когда Павел и Вероника проснулись, в комнате уже было совсем темно.

– Боже мой, сколько это времени? – Вероника посмотрела на стильные часики, надетые на левое запястье, и, издав трубный вопль, вскочила с дивана.

– Пашка, уже половина девятого. А в девять нужно быть в ресторане. Нас же Наташка потеряла. И Платон. Я же ему обещала вместе провести новогоднюю ночь.

– Ну и пойдем сейчас, – лениво ответил Павел, не открывая глаз.

– В чем? В спортивных штанах? У меня ведь вся одежда нарядная в том коттедже.

– Марш в душ, и беги в тот коттедж собираться, – скомандовал Павел. – Я быстро оденусь и зайду за тобой. За полчаса мы еще успеем добежать до канадской границы.

Минут через сорок нарядная и тщательно накрашенная Вероника в туфлях на шпильке, черном блестящем платье в пол и накинутой на плечи шубке под руку с одетым в строгий костюм Павлом входила в двери ресторана «Снежинка». Горели гирлянды, переливалась огнями наряженная елка, по залу сновали официанты, играла музыка, только лица собравшихся здесь гостей отчего-то были нерадостными. Вероника не сразу поняла, что в ресторане бушевал скандал.

В его центре рыдала разодетая в пух и прах Катерина. Взволнованный муж, которому как нельзя лучше подходила его кличка Хомяк, растерянно стоял рядом и что-то жевал. Бледный Генрих Стародуб размахивал руками. Лица москвичей выражали брезгливость и непонимание. Две великовозрастные красавицы-блондинки тут же зацепились взглядом за Павла и чуть ли не с ненавистью посмотрели на Веронику, «оторвавшую» явно богатого красавца. Санька сидела под столом, зажав уши. Ванька прижимался к отцу, Наташка растерянно улыбалась. Платон, совсем один, стоял чуть в стороне. На его щеках алели два красных пятна.

– Что тут происходит? – резко спросила Вероника.

– Кольцо, – прорыдала Катерина в ответ, – кольцо украли. Оно двести тысяч стоит. Ограбили, сволочи. В Новый год ограбили.

– Ваше кольцо? – зачем-то уточнила Вероника. – Такое, с большим камнем?

– А какое же еще? – Катерина дышала, как лошадь после галопа. – Мое, бриллиант настоящий, муж на пятидесятилетие подарил. Недоглядела, а его и сперли.

– Да вы не волнуйтесь, надо полицию вызвать, найдется ваше кольцо. Наверное, – зачем-то добавила Вероника, чем вызвала у Катерины новый приступ рыданий.

– И мой телефон! – фальцетом крикнул Стародуб.

– Какой телефон? – не поняла Вероника. – Еще и телефон пропал?

– Вот именно. Айфон, шесть плюс. Семьдесят тысяч стоит. Не хотите ли вернуть?

– Вы так говорите, как будто это я его украла, – пожала плечами Вероника.

– Не-е-ет, не вы. – Стародуб, брызжа слюной, мерзко засмеялся. – Конечно, не вы. Приблудыш ваш. Добренькую корчите, пригрели щенка блохастого. У-у-у, сиротское отродье, это вас в детдомах красть учат? Тюрьма по тебе плачет, гаденыш. – Подскочив к Платону, он наотмашь ударил его по щеке.

– Ах ты, сволочь, – Павел в одно движение прыгнул на журналиста и коротким хуком в челюсть отбросил его от мальчишки. – Я в молодости вольной борьбой занимался, убить не убью, но покалечить могу, – сообщил он. – Еще раз к мальчонке подойдешь, лечиться серьезно придется. Понял?

– Я – не вор, – вдруг отчаянно и громко закричал Платон. – Я ничего не брал. Ни у кого. Мне мама всегда говорила, что красть нельзя. Я – не вор. Ника, ты-то хоть мне веришь?

Со всех ног он бросился к Веронике и спрятал лицо в подоле ее роскошного платья.

– Конечно, верю, малыш, – тихо сказала она и прижала к себе. – Ты не мог ничего украсть. Ты и в бриллиантах-то ничего не понимаешь.

Она с задумчивым видом повернулась к блондинистым девушкам, яростно встретившим ее взгляд.

«Нет, не они, – подумалось ей. – Побоялись бы скандала. Понятно ведь, что в таком узком кругу полиция вычислит преступника в два счета. Если кольцо спрятать, то его найдут. Проследить за всеми, кто будет уезжать, – как нечего делать. Выбросить его в сугроб, чтобы нагадить Катерине? Глупо и бессмысленно. И телефон… Странный набор получается. Нелогичный. В нашей компании сразу два вора? Маловероятно».

– Когда вы заметили, что кольцо пропало? – спросила она у Катерины.

– Так когда сюда собиралась, – плаксиво ответила та. – Мы с ледника пришли, соснули с Хомяком, чтобы в Новый год носом не клевать. Потом встали, он покурить на крыльцо вышел, а я в душ пошла. Кольца сняла и на столе оставила.

– Вы у входа в дом курили? – спросила Вероника у Владимира Ивановича.