Игра в жизнь

Научные школы — ах, какая это была роскошь! Они устраивались в отдаленных (подальше от глаз начальства) местах. Высшего комфорта не требовалось, условия простые и демократичные, особые хоромы ни для кого не предусмотрены (потому власти туда и не стремились), еда простая, но на всем готовом, и дорога оплачена, и гостей можно пригласить по своему выбору, и... свобода! На пару недель — свобода!

Думаете, пpaгматичный мой читатель XXI века, от трудов свобода? Нет! В снежных лесах, или в диковатых горах весной, или на покрытых желтой листвой опустевших эстонских курортах и водку пили, и песни пели, и любили — все было, конечно, но не комсомольские это были сходки. Именно здесь, в свободном общении рождались, а иногда и оттачивались серьезные идеи. Такие вспыхивали искры на этих школах биологов, физиков, математиков. И лириков зазывали сюда. И настоящей радостью бывали эти недели, где царили мысль, вдохновение и юмор.

Весенней порой были мы званы на школу биофака университета в армянские горы недалеко от города Дилижан. Группу «лириков» составлял квартет Натан Эйдельман, Фазиль Искандер, Юлий Ким и я. Каждый из нас должен был занять аудиторию на один вечер после ужина со свободной программой. Были и приглашенные из дружественных областей науки, они читали более или менее доступные пониманию лекции. Вход везде был свободный, зал всегда был полон. Среди гостей был один астроном — Витя Ш. Он так и представлялся при знакомстве — «Я Витя». А был он доктором наук, весьма заметным ученым и еще членом специальной Комиссии по контактам с внеземными цивилизациями. Именно про эти контакты и собирался он прочитать лекцию.

Какое бы слово подобрать для определения нашей жизни на этой весенней школе биологов? Пожалуй, надо сказать — освежающее было время. Горные ветры освежали голову, встречи и знакомства освежали мозги, армянские вина и крепчайший кофе освежали внутренности.

Юлик Ким пел свои очаровательные песенки. Искандер прочитал с листа несколько новых глав про Сандро из Чегема. А Эйдельман царил как на кафедре, так и на сцене и в кулуарах.

С Натаном мы были знакомы давно. Особенно сблизились и сдружились на частых посиделках у Сергея Александровича Ермолинского и его жены Татьяны Александровны Луговской. Это московское гнездо дышало дворянским стилем и укладом жизни старой интеллигенции. Дух Михаила Булгакова витал здесь — Ермолинский дружил с ним, а после смерти Булгакова испытал и тюрьму, и ссылку за эту дружбу. Здесь собирался круг людей, искушенных в слове, говорить умеющих, — Д. Данин, Л. Лиходеев, Н. Крымова, Н Рязаицева, Л. Петрушевская, А. Хржановский. Б. Жутовский и, наконец, сами хозяева дома. Скажем прямо, я тоже в принципе человек говорящий, а не слушающий. Но в присутствии Эйдельмана редко кому удавалось открыть рот. Натан фонтанировал идеями, словами, цитатами и экскурсами в архивную историю.

Так же весело и неостановимо покорял он ученые массы на той армянской школе.

Всходить на горы — увлекательное занятие. Говорят! Не пробовал. В смысле не пробовал всходить на настоящие снежные вершины. А просто на горы — пробовал. Действительно здорово. Но совсем другое ощущение, и тоже прекрасное, — жить в горах. Просыпаться в горах лень за днем, идти по хребту горы и смотреть на овечье стадо внизу на склоне, сидеть на камне, нагретом солнцем, и, прикрыв глаза, чувствовать. как ветер шевелит волосы.

Так шли хорошие дни. Заканчивались они веселыми вечерами. Вот и я дал свой концерт и теперь был совсем свободен от обязанностей.

В дневное время пришел я на лекцию Вити Ш. о внеземных цивилизациях. Для профессора был он молод, а выглядел еще моложе. Но не мальчиком гляделся, а сгустком свежей энергии. Очевидный семит, он в то же время не имел ничего общего с узкогрудым ученым-очкариком. Походка, жесты, речь, выражение глаз — все говорило о том что доктор Витя Ш. перспективен и самодостаточен. Понравилось мне его вступление к лекции. Он сказал: «Я уложусь в сорок минут. Потом, если пожелаете, будет дискуссия. Будем экономить время. Я отвечаю на любые первые вопросы. На вторые не отвечаю». Это значило — не надо переспрашивать и не надо требовать уточнений. Самому надо додумывать тезис- Меня поразила такая формулировка. Лекция была хороша, но мне малопонятна.

Речь шла о содержании тех сигналов, которые следует посылать в Большой Космос, чтобы обозначить во Вселенной нас — землян. Что самое важное и самое краткое можно сказать о себе, чтобы те — другие которые абсолютно неизвестно какие, — услышав, поняли. Второй вариант — понимать некому, мы во Вселенной одни.

Ш. говорил: «Вселенная постоянно расширяется. Кругом нас вакуум с первоначальными простейшими элементами». (Он называл их «пузыри».) Он говорил о черных дырах — где «все соединено в горячий котел огромной плотности, втягивающий в свою орбиту вещество».