Игра воды

В кабинет заползала акация,
И топтались в тени тополя.
Кардиолог на жизнь с интонацией
Виноватой мне год оставлял.

И минтай дожевав с макарониной,

Я из корпуса топал с толпой,
И сидел, не нарушив гармонии,
На скамейке с больной головой.

Покрывалась черемуха крестиком,

Раму брат, матерясь, мастерил.
И фонтан со скульптурой бездействовал
С грязным спекшимся снегом внутри.

Но росло мое сердце и знанием

Наполнялось. Тем знанием, что
Выражать научился словами я
Когда возраст другой подошел.

Когда слива осыпалась спелая

И сиял влажный сад чистотой.
И лежал, вспоминая Гомера, я
На диване в квартире пустой.

Иванушка

Станиславу Красовицкому

С участка не видна скамейка
На берегу, где спит волна,
Но в огражденье есть лазейка,
А дальше приведет тропа.

Когда утихнет отделенье,

Угомоню настойкой пульс,
И в поисках уединенья
К косе песчаной удалюсь.

Как сосны, расшатались нервы,

Как нерка, разыгрался страх.
В окошко: Все нормально, – мне про-
Сигнализирует сестра.

Кусты, кусты, прутки ограды,

Овраг, стена, и – моря гул.
Нырок в листву – и вот награда,
Мой пост ночной на берегу.

Черты свои теряет вечер,

И птичий наступает пир.
Вокруг нас сложен и изменчив
Не нами сотворенный мир.

Как хрупкий минерал в породе,

Сжат месяц тьмой до синевы.
Нас долго не было в природе,
И может никогда не быть.

Но быстро я теряю голос,

И долго тянутся года.
В природе не было давно нас,
И быть не может никогда.

Мытарства нам страшнее боли,
И серебра дороже медь.
Но от тоски безмерной в поле
И мы выходим, чтобы петь.

Автопортрет

Пух летал над очкастым историком,
Расплетался у школьницы бант,
Когда в зале читальном за столиком
Я тяжелый листал фолиант.

Виноград с металлическим привкусом,

Пучеглазых дельфинов бока,
И людей и богов я пролистывал,
Не наткнулся на Леду пока.

В медь звенящую больше не верилось,

Не осталось от пира гостей.
Это Леда, любимая лебедем,
В беззащитной своей наготе

Над водой выгибается облаком —

Капли вдруг по воде семенят.
Тело лебедя тесное, плотное
Выпускает наружу меня,

Поднимаясь над твердью стремительно,

Задеваю созвездья плечом,
Становлюсь строчной выгнутой литерой —
Тихим библиотечным червем.

Пикник

Шуршит грибник в посадке ветками.
Аукают издалека.
Как троица ветхозаветная,
Расселись дети на пеньках.

Родителя пугает конница

Листвой, исписанной давно, —
Он в ящике пустом устроился,
Солому постелив на дно.

Кому он быть хотел бы сторожем,

Тот не воспитывал меня,
А у пустых бутылок горлышки
корявым пальцем проверял.

Мне не за что просить прощения,

Пуская виновато дым,
Ведь я всю юность в ополчении
Акустиком служил простым.

Паломники