ИГРА – ВОЙНА – ИЛЛЮЗИЯ

–Все узнаешь. Не задавай вопросов. Еще два слова скажу и пойдем на тренировку. Вообще, устроены мы так. Самый большой начальник здесь – майор Гровецкий. Он же участвует во всех операциях, т.к. больше никто не умеет и представления не имеет, как, долбиться в с***у… аннигилировать, вот, кусочки параллельных миров. Прямо под ним находятся сержанты типа меня. Нас тут всего восемь. Столько же боевых отрядов, командирами которых мы являемся. В каждом отряде пять человек, включая командира, участвуют в боевых действиях, а один – оператор – занимается загрузкой группы в нужное, долбиться в с***у… место не место… в район боевых действий. Понял, да? Времени немного, поэтому тебе придется, долбиться в с***у, научиться как следует стрелять за три дня, чтобы потом участвовать в настоящих боевых операциях. Ведь Марк демобилизовался, и теперь наша группа в неполном составе, если не считать Саурона, ведь он специальный гость… Для обучения мы используем Контру, только немного модифицированную, а именно: проекцию мыслей контр-страйкеров на реальность – во как! Сейчас Контра все больше подминает под себя другие миры, и стрельба везде очень похожа на стрельбу в Контре. Пошли тренироваться, долбиться в с***у.

– А гоблины здесь настоящие? – спросил совсем ошалевший Леха.

– Нет, резиновые, долбиться им в с***у!!! Тебе еще с ними махаться придется. Пошли.

– Здорово, Ник, долбиться в с***у, вот новенький. Грузи Контру, начнем с Мэншна (5), а потом – как обычно, – кинул Иван-Иваныч, заходя в небольшой кабинет.

–Ага, шеф! Айн момент, – Ник дважды нажал контральтдел (6), потом хлопнул по ресету (7) и стал перебирать дискеты, разбросанные по столу.

"Клево, начнем с моей любимой", – мелькнуло в лехиной голове, пока он рассматривал кабинет и его обитателя. В помещении находился угловой стол с тремя компьютерами и черной коробкой с лампочками размером с два АТХ под ним. Вдоль стены тянулся шкаф, забитый дисками с компьютерными играми; вдоль двух других располагалось пять лежанок под углом 45® к горизонтали. Заведовал всем этим хозяйством рыжий усатый мужчина лет тридцати, подвижный, но казавшийся сильно уставшим.

– Все. Перезагрузилась. Глючит (8), зараза. Надо на Linux (9) переходить, – он пощелкал мышью, нервно нажал альтэфчетыре (10), пощелкал еще, наконец торжественно нажал энтер (11) и обратился под звуки начавшего тужиться харда к Лехе, – залезай на лежанку с твоим именем и жди.

– А какие-нибудь провода подключать к себе надо?

– Не-а. Забудь всякие попсовые боевики. Здесь тебе не тут.

Подходя к своей лежанке, Леха исхитрился взглянуть на экран одного из компов: там виднелись знакомые менюшки Контры.

"Ну-ну", – думалось Лехе, устраивавшемуся поудобнее, – они что, все надо мной издеваются, или как?"

–Приготовься к необычным ощущениям, закрой глаза и не шевелись, – говорил Ник, стуча по клавишам, ударил последний раз и крикнул: "Пуск!"

Хард перестал скрипеть, из-под стола послышалось ровное жужжание, и Леха испытал совершенно необычное ощущение. Его сознание раздвоилось. Одно все еще находилось здесь и ослабевало, а другое, свободное от груза физического тела и обычных ощущений – внутри сферы, крутившейся в вихре, "чистой информации", – решил почему-то Леха. Когда первое сознание совсем потухло, второе мгновенно их стерильных условий бестелесности перешло в близкое к нормальному состояние.

Он находился в своем привычном теле, со своим привычным строем мыслей, и только в уголке его памяти теплилось впечатление, что он также существует в другой реальности, куда ему когда-то суждено вернуться.

Полуосвещенная комната, в которой Леха находился, была наполнена запахами, подобных которым по резкости и отчетливости он никогда не встречал в своей обычной реальности. Он точно знал, как пахнут подоконник, диван, картина, ковер, товарищ в трех шагах от него по отдельности, а как все вместе. Леха задержал дыхание. Запахи все равно чувствовались.

Более того, тактильные ощущения были чрезвычайно обострены. Он явно ощущал каждый квадратный миллиметр своей одежды и ручки пистолета в ладони, а шершавость или гладкость предметов мог чувствовать на расстоянии. Но вот зрительные ощущения были такими, будто зрение стало –2 вместо единицы. В первые мгновения все это вызвало оцепенение в сознании Лехи. Когда мыслительный процесс восстановился, и Леха заметил, что все вокруг не шевелится, – совсем, – он почувствовал не-свою мысль: "Он освоился. Можно включить внешнее время".