Игра воровки

– Что тебе, Казуел? Ах да, пошли. Вам тоже лучше спуститься и переодеться.

Мы с Райшедом последовали за Отриком, оставив неудовлетворенного Дарни на палубе. Уйти с пронизывающего ветра в теплую сухую каюту было одним из величайших наслаждений, что я когда-либо испытывала, и это включая Летнее Солнцестояние в «Золоченой Розе» в Релшазе.

Крепкая розоволицая девушка с длинными каштановыми волосами, лет на десять младше меня, нашла мне сухую одежду, и хотя я предпочла бы бриджи, толстые шерстяные чулки и четыре нижние юбки надежно оберегали от холода. Я надела великоватые мне сорочку и лиф и завернулась в шаль.

– Куда теперь?

Страх и напряжение испарились, и меня одолела зевота. Я тоскливо взглянула на койку с периной.

– Планир хочет с тобой познакомиться, – извиняющимся тоном сказала моя благодетельница. – Он просил тебя привести.

– Ты маг? – с любопытством спросила я.

По виду ей еще полагалось сидеть в классной комнате где-нибудь в лескарской глуши, акцент выдавал ее.

– Нет пока. – Девушка еще сильнее порозовела. – Но собираюсь им стать.

В ее возрасте я бы, наверное, прыгала от восторга из-за чего-то подобного, но тогда я была занята попытками выжить, дабы доказать моей матери, что совсем не нуждаюсь в ней.

– Что ж, веди, – сказала я с ограниченным энтузиазмом – на большее просто была не способна. – Прости, не расслышала твоего имени.

– Аллин.

По лабиринту лестниц и деревянных переборок мы пришли в большую каюту, где пять фигур склонились над столом, а остальные стояли вокруг, внимательно наблюдая. Двое подняли головы, когда мы вошли, и один устремился навстречу, протягивая мне руку.

– Я Планир. Очень рад с тобой познакомиться.

Верховный маг был не слишком высок, темноволос и гибок, с угловатыми чертами лица; их смягчали теплые серые глаза и подкупающая улыбка. Его голос с переливчатым акцентом гидестанской юности звучал ласково и задушевно, струился сквозь меня, обдавая теплом. Я вдруг вспомнила про свои спутанные волосы и свой вид, напоминавший, наверное, неубранную постель. Лет ему можно было дать сколько угодно – от сорока до шестидесяти; тонкие морщинки расходились веером от глаз, залысины на лбу, но я бы побилась об заклад, что он может разговорить любую женщину, какую только захочет, под пологом своей кровати. Вот кем он совсем не выглядел, на мой взгляд, так это Верховным магом.

Я заставила свой ум вернуться к делу.

– Мы не спасли Джериса, но я нашла кое-что из его работ. Они могли бы помочь.

– Узара? – Верховный маг взмахнул властной рукой. Худощавый парень в коричневом оторвался от стола и жадно схватил мятый пергамент.

– Где именно…

Кто-то из магов резко перебил его.

– Планир, ты нам нужен.

Они оба вернулись к столу. Поскольку мне ничего иного не сказали, я последовала за ними.

Изображение парило теперь над грубым деревом. У меня перехватило дыхание. Уж на что меня потряс утиный пруд Шива и Харны, но он казался детским рисунком в песке по сравнению с этим. Я узнала острова эльетиммов, но это была не просто карта, а идеальный до мельчайших подробностей план местности, где я увидела каждый кусочек побережья, деревню и укрепление. Я поежилась, разглядев крошечные фигурки, застывшие в образе. Это и значит быть богом?

– Если расширишь ту трещину, Калион поднимет лаву, а я займусь ледником.

Говорила крепко сбитая женщина-маг в одеждах каладрийской фермерши. Дряблый живот и щербатые зубы свидетельствовали о том, что она с лихвой исполнила свой долг по деторождению. Но, несмотря на это, взгляд ее был острый, а лицо – властное, когда она всматривалась в крошечный, покрытый льдом пейзаж перед собой.

Планир нахмурился, изучая кратер вулкана.

– Узара, ты можешь открыть для меня тот канал?

Янтарный свет скользнул по изображению, и Узара уверенно кивнул.

Маги склонились над созданным ими миниатюрным миром, готовя гибель для эльетиммов. Склон горы мелко задрожал под магическим светом Планира и резкими толчками сдвинулся в сторону. Маг по имени Калион откашлялся и, щелкнув пальцами, послал в разлом короткие красные вспышки. Яркий огонь вырвался оттуда, кипящий белый камень потек по горному склону, остывая до темно-красного. Редкая растительность вспыхивала, обращаясь в пепел, пока он полз к ничего не ведающей деревушке.

– Узара, ты можешь немного разредить это? – пробормотал Калион.

От напряжения пот выступил у него на лбу, и толстяк рассеянно стер его рукавом своего роскошного бархатного платья, которое выглядело бы уместнее на лескарском ростовщике.

– Не так быстро! – приказала женщина.

Она что-то делала со стеной льда с другой стороны горы, где Планир открывал еще один канал в скале. Оранжевое свечение хлынуло под лед, и я содрогнулась, представив, сколько воды вырвется на свободу, чтобы смыть убогие поселения несчастных крестьян. Я надеялась, что некоторые из их складов с тщательно накопленными запасами уцелеют; эльетиммов ждал голодный и холодный сезон.

Я вздрогнула, услышав сзади звук открывающейся двери. Человек по имени Казуел нерешительно заглянул внутрь и явно обрадовался, увидев меня.

– Ты Ливак? – тихо спросил он.