Игра воровки

Шив спешился, окунул руки в реку и задумчиво уставился на приток, к которому мы приблизились.

— Поедем вдоль него.

Впервые с тех пор, как мы потеряли Джериса, его голос звучал мягко, и, обогнав тормалинцев, я поехала рядом с магом, радуясь, что к нему возвращается хорошее настроение.

— Мы следуем за реками? Значит, Азазир — маг воды?

— Разве я не сказал? Да, один из лучших. — Шив слегка улыбнулся.

— Как же он… — Я не знала, как деликатнее задать вопрос, который весь день вертелся у меня в голове.

— Как он рассорился с Советом?

Маг съехал с грязной дороги, и дальше мы пробирались по более сухой траве. Я не торопила его с ответом. Пусть сам решит, что рассказать мне. Когда же он в конце концов ответил, речь его текла медленно и задумчиво.

— Ты должна понять, что для мага вроде Азазира его стихия — самая важная вещь на свете. Он очарован водой, ее влиянием на другие предметы и тем, как сам он может влиять на нее. Многие из действительно могущественных магов таковы.

— А он могущественный? То есть — он опасный? — занервничала я.

— Он очень могущественный, но я не думаю, что он опасен, если не стоять у него на пути.

Лично я предпочла бы побольше уверенности.

— А что Дарни говорил о казни?

Шив нахмурился.

— Азазир всегда был одиночкой. Он уехал из Хадрумала и делал всякие эксцентричные вещи, вроде этого предполагаемого путешествия через океан. Морской Зал полон историй о нем, и трудно сказать, что из них правда. Если верить некоторым членам Совета, Азазир в лучшем случае привирал, в худшем — врал напропалую. Но последней каплей, закончившейся его изгнанием, стало затопление половины Адрулла.

— Что? — воскликнул Райшед.

Повернувшись в седле, я увидела, что они с Айтеном слушают с таким же интересом, как я.

Айтен засмеялся, и Шив улыбнулся ему.

— В то время было не до смеха. Стояло постлето, и он потопил значительную часть урожая Южной Каладрии. Хлеб той зимой подорожал вдвое, и в некоторых городах вспыхнули бунты.

— Зачем он сотворил это? — спросила я.

— Хотел изучать болото, — просто ответил Шив. — Вот и отвел большую часть Рела в ближайшую низину.

— Насколько низкой стала река?

Неудивительно, что этот маг представлял такую угрозу. Глубина и ширина Рела — это все, что не дает бесконечным кровавым раздорам Лескара перелиться в мягкую стабильность Каладрии.

— Достаточно низкой, чтобы герцог Марлир со своими отрядами совершал набеги за реку, — ответил Шив.

— А что Релшаз? — Райшед был ошеломлен не меньше меня.

— Магистрат поднял на ноги Стражу, как только стало ясно, что река спадает. Они первыми потребовали казнить Азазира.

Оно и понятно — релшазцы очень серьезно относятся к своей независимости и безопасности, учитывая их положение в дельте между Каладрией и Лескаром. Поскольку и то, и другое зависит от реки, немудрено, что любое предложение, не говоря уж о попытке возвести постоянный мост, карается смертью. В остальном же это радушный город с обилием возможностей для таких, как я. Меня вдруг охватила страстная тоска по теплому южному солнцу и прохладным южным винам, и я не расслышала следующий вопрос Райшеда.

— Нет, Совет не подчиняется приказам других властей. Фактически, если б релшазцы не подняли такой шум, Азазира скорее всего казнили бы. Но Верховный маг не собирался делать ничего, что намекало бы на уступку с его стороны, поэтому Азазира изгнали сюда, на север.

Мне все еще было трудно представить, что маги убивают друг друга.

— Они правда думали о том, чтобы казнить его?

Шив строго посмотрел на меня.

— Беда, которую он причинил, стоила многих жизней, крупных денежных расходов и трех сезонов расчистки. Такого рода дела возбуждают серьезную неприязнь к магам. Мы очень могущественны, и это пугает людей, поэтому мы делаем все возможное, чтобы не дать им этого понять. Когда кто-то вроде Азазира ходит, где хочет, делает, что взбредет ему в голову, без всякой заботы о последствиях, люди беспокоятся. Если Совет будет смотреть на это сквозь пальцы, кончится тем, что дети — прирожденные маги будут обречены на умирание от лихорадки, а магов станут камнями выгонять из деревень. Совет контролирует магов, чтобы ни у кого больше не возникало соблазна делать это.

— Возглас Отрика: «Почему маги не правят миром?» — пробормотала я.

Шив услышал и усмехнулся.

— Большинству нет до мира никакого дела. Ничто не должно отвлекать их от действительно важного занятия — изучения их стихии. Правда, время от времени некоторые предпринимают такие попытки, но Совет справляется и с ними.

Мы подъехали к еще одному притоку, и Шив спешился, чтобы снова окунуть руки в воду. Я не могла решить, жаль мне, что ему пришлось прерваться, или нет. Некоторые из этих идей по-настоящему меня пугали.