Игра вслепую

— Не дергайся, — посоветовал я. — Просто медленно встань.

Он послушался, продолжая сжимать в руках газету.

— Подойди к стене и обопрись об неё расставленными руками. Ты знаешь, как.

Слейд принял классическое положение обыскиваемого человека. Но он все равно мог выкинуть что-нибудь неожиданное, поэтому я продолжил его инструктировать:

— Отставь ноги как можно дальше от стены. А руки держи так же. Вот молодец.

У него дрожали руки, пока я его обыскивал, но вряд ли это было от страха. Скорее, от неудобного положения, в котором внезапно оказалось его грузное тело. Я обыскал его: оружия не было. Зато был шприц, к которому прилагалось полдюжины ампул. Одни были с зеленой этикеткой, это средство могло погрузить человека в беспамятство часов на шесть. Другие — с красной, эти убивали за тридцать секунд. Н-да, пистолет при таком арсенале был явно данью моде.

— Теперь медленно ляг на пол у стены. На живот, ноги в стороны, руки тоже.

Теперь Слейд лежал на ковре, повернув голову на бок и злобно сверкая на меня глазом.

— А если сейчас кто-нибудь придет? — хрипло спросил он.

— Да не волнуйся ты так, — усмехнулся я. — До того, как дверь откроется, ты станешь трупом. Жаль только, если это окажется горничная.

— Какого черта, Стюарт! — быстро сказал он. — Что ты творишь? Ты спятил, теперь я в этом абсолютно уверен. Я говорил Таггерту, что у тебя не все дома, он со мной согласился. А теперь убери пистолет и дай мне встать.

— Молодец! — с восхищением сказал я. — Все предусмотрел, даже мое помешательство. Но все равно не двигайся, или я тебя убью.

— Тебя повесят за это, Стюарт. Измена — самое страшное преступление.

— Да что ты говоришь?! Ну, тебя-то не повесят, ты не изменял никому, только был шпионом, так? А в мирное время шпионов не вешают. Вот если бы ты был англичанином, тогда конечно… Но ты ведь русский.

— Ты совсем рехнулся! — с отвращением сказал он. — Надо же придумать: я — русский.

— Ты такой же англичанин, как Гордон Лонсдейл — канадец.

— Ну, подожди, Таггерт до тебя доберется, — пригрозил он.

— А до тебя? До твоих переговоров с противником?

— Это же моя работа, черт побери! Ты сам одно время был правой рукой Кенникена. Только я, в отличие от тебя, выполняю приказ.

— Занятно, — заметил я. — Только приказы какие-то странные. Расскажи-ка о них подробнее.

— Мне не о чем говорить с предателем! — заявил он.

В этот момент я впервые искренне восхитился Слейдом. Биться до конца. Находясь в таком опасном и унизительном положении! Я сам бывал в таких переделках и знаю, как сложно при этом сохранить лицо. Но я твердо знал: что если я хоть на секунду усомнюсь в виновности Слейда, а тем более, поверю ему, то в следующую секунду меня уже не будет в живых. Он быстро выиграет партию.

— Прекрати, Слейд, — устало сказал я. — Я же слышал, как ты приказывал Ильичу убить меня. Только не вздумай сказать, что просто передавал приказ Таггерта.

— Конечно! — не моргнув глазом, заявил он. — Таггерт считает, что ты переметнулся. И это вполне объяснимо, учитывая твое поведение.

— Ну, ты даешь! — расхохотался я. — Лежишь носом в пол и такое заявляешь! Скажи еще, что именно Таггерт приказал тебе задействовать русских.

На лице Слейда появилось подобие улыбки.

— Это уже делалось раньше. Ты же убил Джимми Беркби.

Я чуть было не нажал на курок и сделал глубокий вдох, чтобы расслабиться.

— Сейчас, Слейд, ты стал ещё ближе к смерти, чем за минуту до этого. Зря ты вспомнил о Беркби — это мое больное место. Так что хватит ломать комедию, быстро рассказывай все, как есть.

— Иди к черту! — мрачно отозвался он.

— Боюсь, что это придется сделать тебе, — сказал я. — Мне в общем-то безразлично, англичанин ты или русский, разведчик или перебежчик, патриот или предатель. Это уже сугубо личное дело. В Подкове по твоему приказу чуть не убили Элин, а теперь ты приказал убрать меня. Так что если я сейчас разделаюсь с тобой, это будет всего лишь самооборона.

Слейд поднял голову и заглянул мне в глаза.

— Этого ты не сделаешь, — уверенно заявил он.

— Вот как?

— Именно так. Я уже говорил тебе, что ты слишком мягкосердечен. Если бы я убегал, или была бы перестрелка, тогда другое дело. Тогда ты вполне мог бы меня убить. Но лежащего и безоружного ты не убьешь. Английский джентльмен!

— Он невнятно выругался сквозь зубы.

— На твоем месте я бы не обольщался, — заметил я. — У шотландцев есть свои национальные особенности.

— Ну да!

Я отдал ему должное: Слейд отлично разбирался в людях, и я не был для него книгой за семью печатями. Он прекрасно знал, что пока он не двигается, его жизни ничего не угрожает, какие бы слова я при этом ни говорил.

— Кстати, ты недавно подтвердил мою правоту, — улыбнулся он. Прострелил Юрию ногу, хотя мог взять чуть повыше и попасть прямо в сердце. Ты вообще мог всех их там положить, стреляешь ты метко.

— Возможно, тогда у меня просто не было настроения, вот и все. Убил же я Григория.

— Во время схватки. На кону стояла твоя жизнь. Это естественно и вполне оправдано.

Я почувствовал, что он начинает брать надо мной верх, а этого ни в коем случае нельзя было допустить.