Игра вслепую

Робин тяжко вздохнула и устроилась в кресле, ожидая, когда мы соберемся.

Питер подготовился к двухдневному отсутствию, а я собрала жуткое количество детских вещей. Каждый раз, когда я отправляюсь куда-нибудь с детьми, вспоминаю безрассудные путешествия юности. Я ездила в Азию и Южную Африку с легким рюкзаком и фотоаппаратом. Теперь же, чтобы сходить в парк на несколько часов, приходится брать с собой вагон и маленькую тележку. Ограничившись самым необходимым, я упихнула детскую одежду, купальные принадлежности, бутылочки, шапочки, запасную обувь, игрушки, таблетки, капли и бинты на все случаи жизни, в два огромных чемодана. Еще в одной сумке лежали пакеты сока, рисовые пирожные, чирио, изюм и пачка хрустящих шоколадных печений – теперь хорошее поведение обеспечено. Можно ехать.

Как ни странно, ни Руби, ни Исаак не проснулись, пока мы переносили их в машину. Я поцеловала их, стараясь не разбудить. Когда машина отъехала, у меня защемило сердце. Раньше я никогда не расставалась с Исааком так надолго. Интересно, что будет делать мой сладкий мальчик, когда проснется и увидит, что меня нет. Наверное, будет весело играть с Робин в полицейских и грабителей.

– Она не подпустит детей к оружию, правда? – сказала я Элу.

Вместо ответа он искоса глянул на меня.

19

Когда на следующее утро я встала, то обнаружила, что постель Эла заправлена, аккуратно, будто в казарме. Я еле сдержалась, чтобы не испортить это совершенство, и отправилась на кухню, где обнаружила самого Эла, поедающего хлопья из отрубей.

– Полезно для пищеварения, – сказал он.

– Слишком много информации выдаешь, Эл, – ответила я, наливая себе кофе. – Ты уже считаешь?

– А?

– Время считаешь? Эти разговоры включаются в почасовую оплату?

– Нет, за то время, когда я сплю или ем, денег не беру. За остальное – да.

Я устроилась на табуретке напротив него.

– Мне бы пригодилась твоя помощь, и я рада, что Питер с детьми теперь в безопасности. Но мы не можем заплатить и Робин, и тебе.

Он доел хлопья и шумно глотнул кофе.

– Как насчет услуга за услугу?

– Что ты имеешь в виду?

– Я помогу тебе сейчас, а когда мне понадобится юридический совет, ты вернешь долг.

Я обдумала это предложение. Помогать Элу с юридическими вопросами несложно, если этим все ограничится.

– По рукам, – сказала я, и мы обменялись рукопожатиями.

Мы принялись составлять список людей, с которыми я общалась во время расследования. Записав все имена, я изучила список.

– Кэндис.

– Кэндис?

– Она мне больше всех не нравится, даже думать о ней неприятно. Какая-то странная, отталкивающая. Кажется, отношения с Бобби она превратила в великое безответное чувство. И она видела только Исаака, мы вместе заходили к ней на работу. Это объясняет, почему она угрожает моему ребенку, а не детям, просто не знает, что у меня их двое.

– Ладно, поехали к этой Кэндис.

20

Мы с Элом решили, что лучше появиться внезапно. Хотя рисковали не застать Кэндис на работе. Но нам повезло. Войдя в «Старбакс», мы сразу ее увидели – Кэндис сидела за круглым столиком и держала за руку молодую женщину, та вытирала слезы скомканным платком. Мы остановились в проходе и стали слушать.

– Бриттани, я знаю, что вы поступаете правильно. Потому что знаю вас. Между нами особая связь, более глубокая, чем у обычных людей. То, что нас обоих покинули, является уникальным звеном, объединяющим души.

Молодая женщина улыбнулась сквозь слезы.

– Вы так мне помогли, – всхлипнула она.

– А вы помогли мне. Мы – потерянные птицы. Две потерянные птицы, парящие над бушующим океаном.

– Как пара альбатросов, – шепнула я Элу. Он ухмыльнулся.

Мы подошли к столику Кэндис, я откашлялась. Она посмотрела на меня, явно раздраженная моим вторжением, и нахмурилась.

– Да?

– Это я, Кэндис. Джулиет Эпплбаум. Мы можем поговорить?

– Сейчас я очень занята.

Женщина сделала жест рукой.

– Нет, нет, все в порядке. Мне пора идти. – Она встала и обняла Кэндис. – Я напишу, ладно?

– Я буду ждать.

Женщина вышла, и Кэндис повернулась ко мне.

– Мне действительно надо работать.

– Задержитесь на минуту, Кэндис, – попросил Эл, он придвинул стул и сел.

– Кто это? – спросила она, не глядя на Эла.

– Коллега. Кэндис, мы хотели бы еще раз поговорить с вами о смерти Бобби.

Услышав это, она покачала головой.

– Мне нечего сказать. Смерть Бобби в прошлом. Теперь я занимаюсь Бриттани.

– То есть?

– Бобби нет, и я опечалена, но есть важная работа. Я должна помочь Бриттани. Извините, мне пора.

Кэндис направилась к стойке, поднырнула под нее и стала следить за кофейным аппаратом. Мы с Элом удивленно переглянулись. Вышли из кафе и остановились.

– Что это за ерунда? – спросил он.

– Не знаю. Но вряд ли эта женщина могла угрожать моим детям. Она совершенно не испугалась, когда нас увидела.

Эл согласился.

– Похоже, ей не было интересно.

– Но она могла притворяться.

– Могла.

– Ну и что теперь?

Он поднял брови, я покраснела.

– Если бы ты еще работал в полиции, что бы ты стал делать?

Он пожал плечами и ответил:

– Допрашивать.

– Хорошо, давай допрашивать. Только есть маленькая помеха. Мы не можем ее арестовать, у нас нет никаких полномочий. А так – давай, допросим.