Игра втемную

Молчал он минут пять. Видимо, обдумывал, взвешивал, сопоставлял. Ну правильно, а что со мной сделать? Убить? Так я из Явившихся, реснусь и преподнесу информацию кому надо на блюдечке с голубой каемочкой. Запереть где-нибудь? Тоже не вариант. Нужно постоянно кормить-поить, иначе сдохну и тогда смотри пункт один. Таскать постоянно с собой — накладно и неудобно.

Видимо, Лотрес пришел к таким же выводам, потому что сказал только одно слово:

— Контракт.

Ожидая чего-то похожего, я с готовностью уточнил:

— Провожаешь меня до водопада в обмен на мое молчание?

— Да.

— Хм… Развязывай.

Лотрес опустился рядом со мной на колени и распустил узлы. Я встал, потянулся, растер онемевшие запястья.

— Согласен.

Контракт «Сопровождение Лотресом Гермеса до Лучезарного водопада в обмен на молчание Гермеса об использовании Лотресом джиниума во время карточных игр» заключен.

Дипломатия +1. Текущее значение: 11

— Значит, он называется джиниум? — ухмыльнулся я.

— Да. Встречаемся в семь пятьдесят утра у выхода из таверны. А теперь могу я, наконец, поспать?

— Конечно.

Вдвоем мы легко отодвинули кровать, и Лотрес распахнул передо мной дверь. Но едва я сделал шаг в коридор, как он окликнул меня:

— Гермес!

— А?

— Как ты добился такой долгой невидимости?

Я усмехнулся и ушел в инвиз, на ходу бросив:

— Много будешь знать — замучаешься мотаться к Лучезарному.

Вернувшись в свою комнату, я лег в постель. Однако, прежде чем заснуть, вызвал интерфейс.

Набрано 10 очков характеристик. Желаете повысить уровень?

Вот теперь желаю.

Поздравляем! Вы получили уровень 17!

Здоровье: 572/860

Сытость: 197/240

Ровно в семь пятьдесят я встретился с Лотресом у выхода из «Зеркала пограничья», успев даже немного перекусить и запастись водой. Он был куда менее суров, чем ночью: то ли выспался, то ли решил, что при наличии контракта я не представляю для него опасности. Так или иначе, он кивнул мне, даже состроил что-то наподобие улыбки, и мы, петляя между домами, двинулись в противоположную от рынка сторону.

При ярком утреннем свете городок выглядел не так мрачно. Раскаленное добела солнце щедро озаряло желтые купола домов, превращая их в золотые, и это настраивало на позитивный лад. Но, несмотря на столь раннее время, жарило оно так, что уже через пару минут я почувствовал, как взмокшая от пота рубаха прилипла к спине.

Ничего, похожего на садики, у жилищ не было. Лишь полусухие пучки высокой травы тут и там торчали из выжженной земли. Ни цветов, ни кустов, ни деревьев. Кое-где на каменистой почве валялись небольшие валуны, на одном из них кто-то оставил глиняный кувшин.

Народу на улице было явно меньше, в основном торговцы да работяги с тележками и корзинами. Бандиты, разбойники и мошенники разных мастей, стекающиеся на Каменистое плато со всего Мидкора, судя по всему, сейчас отдыхали от бурной ночной гулянки. Что их притягивает в таком неприветливом месте, бывшем, как я понял, краем освоенных неписями территорий? Видимо, сюда, подобно крепостным, бежавшим во времена Российской империи на Дон, стекались авантюристы и маргиналы со всего Мидкора. И, похоже, отсюда, как и с Дона, выдачи нет.

— Ты всегда ходишь, будто за черепахой крадешься? — дернул меня за руку Лотрес. — Пошли.

Я двинулся следом за ним по извилистой траектории, то и дело огибая стоявшие на пути дома. Довольно скоро впереди показалась городская стена из песчаника, не меньше пяти метров в высоту. Кое-где ее прорезали узкие бойницы с площадками перед ними, к которым поднимались крутые лестницы. А в верхней части были вмонтированы три ряда острых пик, отливающих на ярком солнце серебром. Я понял, что это и есть Зубастая Стена, о которой говорил Толстый Пью. Действительно, чем-то напоминает акульи зубы.

Пройдя метров пятьдесят вдоль стены, мы вышли к чахлым деревянным воротам, укрепленным проржавевшими металлическими листами. Возле них размещалось вытянутое сосиской здание, к стене которого была привалена куча прямоугольных ростовых щитов вроде древнеримских. На просторной площадке перед ним стояли несколько стоек с копьями и алебардами, рядом топтались стражи в черных металлических доспехах. Над их головами блестели ники, после каждого из которых значилось: «Гвардеец».

Интересно, чью власть они представляют? Не местного же сброда.

Казарма приграничного гарнизона, догадался я.