Игра втемную

– Мне вас, конечно, не понять. Для меня это слишком сложно и возвышенно. Куда мне до вас, до благородного и чистого. Рухнуло все, во что вы верили? Согласен, это больно, но и одновременно не совсем точно. Что рухнуло? Вы стали другим? Вы увидели у себя на руках кровь? Ерунда. Вы, наверное, предположили, что всех ваших приятелей шантажировали полученной от вас информацией и заставили стать мерзавцами? Ничего подобного. Через вас находили людей, которые могли, слышите, могли сотрудничать с нами. Находили людей, которые хотели сотрудничать с нами. И находили таких, которых нужно было заставить работать во благо обществу. И не нужно гримас отвращения. Обществу нужна зашита. Какой бы флаг не реял над страной, у государства есть интересы, которые нужно защищать. Вы думаете, что в такой громадной машине, как КГБ, могли работать только циники, подонки и совершенно аморальные типы? А теперь представьте себе, насколько преданным своей Родине должен был быть человек, годами работающий за рубежом и видящий, насколько лучше там живут люди. И преданным именно Родине, а не партии или правительству. Защищал он Родину не из-за того, что был коммунистом, а потому, что знал: его Родину ненавидят вовсе не за то, что у нее красный флаг, а на нем серп и молот. Не из-за идеологии его Родину хотели уничтожить. И когда в девяносто первом, через десять лет после начала подготовки сети под названием «Спектр», в которую вошли и вы, грянул гром, что должны были испытать эти люди? Патриоты, в самом высоком смысле этого слова. Люди, которые вдруг оказались не нужны народу, которых обвинили во всех смертных грехах. И каково им было знать, что вся эта волна праведного гнева направлена вовсе не на уничтожение тоталитаризма, а на уничтожение их родины. И направлена она очень умной рукой тех, с кем все время шла борьба. И что нужно было в себе преодолеть этим людям, чтобы, не смотря ни на что, остаться на своих местах и продолжать борьбу. Не за цвет знамени, а за свою родину. Или это для вас слишком высокие материи?

Михаил замолчал. Я тоже молча смотрел перед собой. Все было слишком сложно. Слишком сложно…

Михаил встал с кресла и стал ходить по комнате. Он загонял свою злость внутрь, туда, где она долго копилась.

– Извините, – сказал Михаил ровно за секунду до того, как я сам успел произнести это слово.

– И вы меня тоже, – сказал я. – Мне теперь относительно понятно, как попадают во все эти истории, но мне совершенно непонятно, почему я в них попал. Вы мне поверите, если я вам скажу, что пару последних дней изо всех сил пытаюсь это выяснить. И пока у меня достаточно скудные результаты.

Михаил собрался мне ответить, но дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Петров:

– Миша, на минутку.

Михаил подошел к двери. Петров что-то очень тихо ему сказал, Михаил так же тихо ответил. Потом обернулся ко мне:

– Вы меня простите, мне надо на несколько минут отлучиться. А для размышлений над тем, зачем вас во все это втянули, у вас есть почти вся необходимая информация. Если же чего-то не хватает, то, я боюсь, еще до утра у вас появится. Вернусь я минут через десять.

Я остался с вопросами наедине. Почему меня во все это втравили? Михаил мне сообщил, что я был включен в некую сеть под названием «Спектр», что владею практически всей информацией, необходимой для решения. Попытаюсь.