Игра за счастье

Она нервничала.

И он нервничал точно так же.

Но Макс был взрослым, и поэтому это было его задача позаботиться о том, чтобы дочь хорошо себя чувствовала. Но как, чёрт возьми, он должен был это сделать? Внезапно Даттон понял, что не имел ни малейшего представления, о чём должен говорить с тринадцатилетним подростком. Когда ему нужно было остановиться, он перевёл взгляд на Молли. Её руки лежали на коленях, а смотрела она на холмы. Мужчина снова обратил внимание на дорогу.

— Итак, — сказал он, после того как откашлялся, — ты действительно умеешь сворачивать язык трубочкой?

Она кивнула, сделала глубокий вдох и уставилась на свои ноги.

«Супер, приятель! Продолжай в таком же духе, и скоро слова из неё будут литься как из водопада». Макс закатил глаза от своих необычных мыслей и сказал сам себе, что справится с этой ситуацией. Он только начал разогреваться.

— Расскажи мне об этом Гранте.

Молли пожала плечами.

— Он хороший.

«Сконцентрируйся!Попытайся вспомнить, о чём ты разговаривал со своими племянниками, когда они приезжали в гости». Однако в его голове была только призрачная пустота. Это точно была не та же самая Молли, которую он встретил в боулинг центре. Было ясно одно: без сомнений, она была дочерью Кари, и не собиралась облегчать ему задачу. Девочка из боулинга была центром вечеринки, беспрерывно говорящая и веселившая своих друзей. Застенчивая маленькая девочка, сидевшая сейчас рядом с ним в грубой шерстяной юбке и накрахмаленной блузке, была кем-то абсолютно другим.

Макс сделал глубокий вдох. Им обоим просто нужно было время... время, чтобы привыкнуть друг к другу и узнать. Далёкий вой сирены разрезал тишину. Он должен был быстрее добраться до дома. Бреанна должна знать, что можно сказать, чтобы Молли почувствовала себя комфортней. В конце концов, она была женщиной, а женщины всегда знали, что делать в таких ситуациях.

Когда они добрались до дома, и он припарковал машину, его охватила волна облегчения. Макс вышел и взял вещи Молли из багажника. Когда мужчина уже преодолел половину лестницы, то заметил, что Молли всё ещё сидела в машине и упрямо смотрела прямо перед собой. Он вернулся назад к машине и постучал в окно пассажирской двери.

Она продолжала дальше смотреть на свои ноги.

Даттон поставил её сумку на землю и открыл дверь.

— У тебя всё хорошо?

Она покачала головой, или, по крайней мере, он полагал, что покачала. Трудно было сказать.

— Ты нехорошо себя чувствуешь? Ты же не больна, не так ли? В таком случае, я могу отвезти тебя обратно, если хочешь.

Он привлек внимание Молли. Она смотрела на него таким же глубоким, проницательным взглядом, каким так хорошо владела её мать.

— Хочешь, чтобы я вернулась домой? — спросила она с обвиняющим взглядом и тоном, бросающим ему вызов, чтобы он хорошо обдумал правильный ответ.

Макс подобрал её сумку и перекинул ремень через плечо.

— Ни в коем случае, — он наклонил голову в сторону, чтобы снять напряжение. — У Бреанны совершенно поехала крыша из-за возможности познакомиться с тобой поближе.

— А что на счёт тебя? — спросила она.

Дьявол! Он просто должен был держать свой рот на замке, потому что каждый раз, когда открывал его, её глаза становились шире.

— А что должно со мной случиться? — всякий раз, когда Макс был взволнован, он отвечал вопросом на вопрос, в надежде получить возможность избежать реальной проблемы. В основном Даттон был уверен, что знал ответ, который она хотела услышать. Просто мужчина был не очень хорош в этих эмоциональных вещах, и к тому же, не был готов к этому.

— Ты сказал, что Бреанна в восторге от того, что я здесь. Ты тоже рад, что я приехала? — спросила Молли, не желая менять тему разговора и не позволяя сорваться с крючка.

Ребёнок определённо провёл слишком много времени с Кари Мерфи.

— Конечно, я очень рад, — сказал он тоном, которым с трудом убедил себя, не говоря уже о дочери. Что он должен сказать? Нет? На самом деле Макс просто слишком боялся радоваться. Но скорее ад замёрзнет, чем он признается сам себе, что боится. Она была воспитана двумя женщинами. Вероятно, Макс был первым мужчиной, которым она когда-либо должна была восхищаться.

Он не мог допустить, чтобы она поняла, как легко можно было напугать своего отца. В конце концов, он был мужчиной. Большим, крепким футболистом, который избегал крайности и всегда предпочитал знать только самое необходимое. Если бы Молли начала плакать, Даттон позвонил бы в службу поддержки. Судя по выражению лица Молли, его ответ не воодушевил её.

Но, слава Богу, наконец, она вышла из машины. Он должен был заставить себя не вытирать пот со лба и не смотреть в небо.