Игра. Змеиный остров

Он был старше остальных, года двадцать три — двадцать четыре, — и, пожалуй, сильнее физически. По услышанному в аэропорту обрывку разговора Дима знал, что до поступления в Плехановку Вова успел отслужить в армии. Плохо дело. Будем надеяться, что Пленский отбирает сотрудников не по уровню спортивной подготовки. Если так — то Диме проще вовсе не влезать в игру, а развернуться и хорошенько исследовать Пномпень перед отъездом домой.

Но зато он не глупее прочих. Даже, пожалуй, умнее. А еще — у него есть капля пофигизма, которой нет у остальных. Жаль, с Олей он не смог поделиться. Мотивация, конечно, вещь великая, но не тогда, когда она задрана до небес. Помни, сказал себе Дима, не корову проигрываешь. Есть и другая работа. Помни — и будешь чуть расслабленнее, чуть спокойнее прочих. Будешь внимательнее смотреть по сторонам и реже ошибаться. Главное — не ухнуть в эту игру с головой.

Сиануквилль они не увидели. Короткий перелет — и вот микроавтобус несется между двумя пластами темноты, лежащей над невидимыми рисовыми полями. Вспышка городских огней. Широкий пляж; издалека доносится приглушенная музыка, горят цветные фонарики над ночным баром. Силуэты высоких деревьев с длинной и тонкой, светлой хвоей, похожей на рыбацкие сети («казуарины» — всплыло название, вычитанное в какой-то детской приключенческой книжке). Длинный причал, тихий шепот Сиамского залива.

Переход к резиденции Пленского показался почти мгновенным — только что катер отвалил от материка, и вот уже на фоне ночного неба встает черный мохнатый конус Кох-де-Коля, Острова-Гвоздя, торчащего из воды нелепой высокой шляпкой. Кое-где природный хаос рассечен прямыми линиями двух зданий: Пленский строит на острове отель класса люкс. Еще полгода — и поездка на Гвоздь будет по карману очень немногим. Например, тем, кто получит обещанную работу…

Катер мягко причалил к ярко освещенному пирсу. От причала наверх, к скрытым в густой зелени зданиям, вела деревянная дорожка, то и дело перемежающаяся короткими крутыми лестницами.

Их ждали. На пирсе, сунув руки в карманы и слегка улыбаясь, стоял высокий мужчина лет сорока. Белая льняная рубашка без воротника свободно болталась на его костлявых плечах. Пшеничные волосы, кирпичный загар, как у всех блондинов, подолгу живущих в тропиках. В его твердых чертах было что-то неуловимо знакомое и в то же время странное. Современные люди так не выглядят. Это было лицо из старого, еще черно-белого советского фильма — лицо инженера с БАМа или отважного исследователя. Перебросившись парой фраз с матросами — видимо, кхмерский он знал в совершенстве, — мужчина негромко заговорил по-русски:

— Виктор Михайлович попросил меня встретить вас и рассказать, что к чему. Меня зовут Николай, я… ну, скажем, партнер Пленского.

По лицу встречающего пробежала легкая тень, будто это партнерство не очень-то его радовало. Дима услышал, как тихо присвистнул Антон — видимо, парень что-то знал об этом человеке. И, похоже, не только он: Вова тоже внезапно собрался и протиснулся вперед. Дима почувствовал острый укол досады — он столько рылся в сети, стараясь подготовиться к поездке в Камбоджу, но ему и в голову не пришло узнать что-нибудь о людях — например, тех, кто работает здесь бок о бок с Пленским. А вот им пришло.

Откуда-то сверху донеслись длинные, протяжные звуки — то ли свист, то ли пение, полное странной красоты. Постепенно звуки становились все короче; вот они перешли в пронзительное стаккато и стихли.

— Это Джок, гиббон, — улыбнулся Николай. — Он людей недолюбливает, а вот девочки, может быть, утром забегут познакомиться. Пойдемте… осторожней, здесь еще не сделали перила.

Дима закинул на плечи потертый рюкзак. Впереди уже образовался затор: Оля отчаянно пыталась втащить свой чемоданчик на лестницу, но ничего не выходило — видно, колесико застряло в неровном настиле.

— Давай, — шепнул Дима, протягивая руку. Оля бросила на него сердитый взгляд и изо всех сил дернула сумку. Отлетевшее колесико описало дугу и звонко цокнуло о камни у берега. Девушка подхватила освобожденный чемодан и затопала по деревянным ступеням — Диме оставалось только тихо вздохнуть.

Ночная прохлада оказалась обманчивой — пока добрались до здания, успели взмокнуть. От красных стен шло тепло, но внутри гулял блаженный сквозняк — отель все еще оставался бетонной коробкой, лишенной дверей и стекол, и бриз спокойно проникал в широкие оконные проемы. Неровные стены покрывал влажноватый цемент, из дыр у такого же цементного пола торчали пучки проводов. Откуда-то сверху доносился запах карри. Шипело кипящее масло, тихо позвякивала посуда: двое матросов с катера переквалифицировались в поваров и теперь готовили ужин. Дима почувствовал, как сводит голодный желудок.