Игра. Змеиный остров

Они помолчали. Лера мерно качала головой, и от этой гипнотической размеренности Диме становилось все страшнее — как будто это может никогда не кончиться, вечно будет ночь, и костер, и связанная Лера до конца времен будет качать головой, шепча: «Нет, нет, нет…»

— Я не могу придумать, что с тобой делать, — в отчаянии проговорил Дима. — Что со всем этим делать…

— Развяжи меня, — внезапно потребовала Лера абсолютно спокойным, ледяным голосом. Дима опешил, и она тут же сорвалась на визг: — Развяжи меня, ты, урод!

Ничего не соображая, Дима подступил к ней с ножом и, как во сне, послушно вспорол путы. Лера вскочила, разминая запястья, и тут же согнулась пополам, отвернувшись от костра. Дима услышал мучительный стон, громкий, отвратительно густой плеск. В нос ударил запах кислятины.

— Хватит с меня, — сухо сказала Лера, выпрямившись, и вытерла ладонью рот. — Хватит. Мне здесь не нравится.

— Рация…

— Да засунь свою рацию знаешь куда? — заорала Лера. — Какая, к черту, рация, если по миру ходят такие уроды, как ты? Мне здесь не нравится. — Она нервно оглянулась. — Твари эти подсматривающие. И ты еще с ними заодно… к черту. И Кирилл…

Дима гулко сглотнул.

— И что ты собираешься делать? — быстро спросил он, лишь бы не дать ей заговорить о Кирилле. — Ну хочешь, давай я отсюда свалю, а ты выиграешь. Так честнее будет.

— Да пошел ты, — треснувшим голосом проговорила Лера. Ее лицо свело судорогой, будто девушку снова одолевали рвотные спазмы. — Ничего я больше не хочу, понимаешь?

Глаза у нее стали пустыми, как окна заброшенного дома. Она присела на корточки рядом с воняющей гнилыми водорослями кучей жгутов и обрывков веревок и теперь, зажав в зубах фонарик, яростно рылась в этом хламе, брезгливо отбрасывая ненужное. Глядя на ее истерические, разболтанные, как у марионетки, движения, Дима спохватился:

— Лера, а ты пила давно? Извини, но ты не в себе, по-моему.

Девушка равнодушно качнула головой и продолжила поиски.

— Нет, правда…

— Ты тусил в моем теле черт знает сколько, а потом связал, — ровно проговорила Лера. Замерла на мгновение. — Зачем теперь спрашиваешь?

— Извини…

— К черту. Не хочу я пить, понятно? Я все понимаю, в здравом уме и трезвой памяти, не надо корчить из себя покровителя. Просто не хочу больше.

Она застыла, всматриваясь в заросли. Дима проследил за ее взглядом, и ему снова почудились бледные лица, пристально наблюдающие за ними.

— Невозможно так, — со смертной тоской в голосе проговорила Лера. — Ты бы знал, если бы не был таким… таким…

— Уродом? — вздохнул Дима.

Лера равнодушно кивнула, не слушая его. Она разбросала мусор по всей стоянке и теперь вертела, мяла, связывала дикими, причудливыми петлями пластиковый жгут — Дима по привычке все делать тщательно нарезал пакетов с запасом. Лера затеребила узлы, которые сама же и затянула, попыталась распутать их зубами, сломала ноготь и резко опустила руки. Ее лицо снова опустело, уголки рта безвольно обвисли, как будто кончилась вдруг батарейка.

— И что, ты ни одной веревки не нашел? — мертвым голосом спросила она. — Не могу же я с этим… Оно тянется и скользить не будет.

Она брезгливо отбросила нарезанный из пакетов жгут и содрогнулась.

— Нет, тут есть немножко, — смущенно ответил Дима.

Он не понимал, чего хочет Лера, но спорить с ней не хотел. Ее вспышки ярости, так быстро сменяющиеся апатией, пугали. Чтобы не раздражать девушку лишний раз, он зарылся в кучу мусора. Вытащил обрывок толстого, покрытого зеленой слизью каната.

— О, сойдет, — кивнула Лера.

— Погоди…

Только теперь Дима понял, что она задумала, и его охватил ужас. Ничего не понимая, осознавая только, что вот-вот случится непоправимое, он смотрел, как ловко двигаются ее тонкие пальцы, вывязывая узел. Он никак не мог придумать, что сказать. Молчать было невыносимо. Слишком долго он молчал…

— Лера, — окликнул он наконец. — Не надо, а? Лучше ты…

Лера тоскливо усмехнулась, подошла поближе к дереву, пробуя ветки.

— Говорю же тебе, надоело. Устала. А здесь хотя бы компания хорошая, ребята нормальные подобрались…

— Да конечно, — желчно согласился Дима. — Прям ангелочки.

— Если бы Пленский не выдумал эту гадость с помощью, мы бы подружились, — возразила Лера. — Из-за него вся эта дрянь полезла. Да еще эта мерзость твоя головоногая… Не уговаривай.

— Перестань. Не могу же я смотреть, как ты… — забормотал Дима, оборвал себя: — Это ты должна была победить! Я вообще для работы на Пленского не гожусь, какой смысл мне выигрывать, сама подумай? Лучше ты…

Он продолжал говорить, холодно отмечая краем сознания, как то и дело дает петуха, как фальшиво, неубедительно звучит его голос, и все просил мысленно: ну уговори меня. Решись уже… Лера внимательно смотрела на него, почти не слушая, и в светлых глазах девушки он видел тень колебания.

— Отвернись, — попросила вдруг Лера.